Моё
«осторожно», после выпитого, превратилось в покатившуюся по полу
бутылку, неожиданно заплясавшие ноги и удар плечом о
стену.
- Открывай,
Кроу, - донеслось из коридора, - ты там жив, я слышу.
Ну, я и
открыл, тут же уставившись на «спешиал полис», лишь чуть смотревший
не на меня.
Вообще,
интересно рассматривать самый обычный револьвер со всех сторон, то
в некоторых случаях он даже красив. Порой, как в случае с редкими у
нас «французами», несколько странен, но, в целом, все равно
револьверы весьма симпатичны. Ничего лишнего – сталь простого
механического решения, как вершины инженерной
мысли.
Если ты
коп, то цену такой красоте знаешь чуть больше обычных людей.
Результаты попаданий пуль видел неоднократно и всегда оценишь всю
опасности этой смертельной красоты. Особенно, если рассматриваешь
ствол, когда тот смотрит в твою сторону черным провалом, готовым
выстрелить. Да уж…
- Господь
всемогущий, Кроу! – фыркнула самая прекрасная женщина мира, а если
точнее, то агент СиКей Агнесс Роецки. – Забери у меня ствол, как
сказала твоя хозяйка, дай мне войти и умойся хотя бы. Ты тут что,
пьешь как конюх?!
Людей
всегда привлекают тайны, особенно грязные, вонючие и кровавые.
Человеческая природа, мать её, вся в этом - интриги, скандалы,
расследования. Кэпу доводиться общаться с журналистами из двух
газетенок Ночного города и, думаю, ему порой очень хочется взять
кого-то из этих ребятишек и…
И, крепко
сжав шею своей клешней, потыкать носом в свежатинку, обнаруженную
патрульными:
- Вот,
познакомьтесь, мистер золотое перо, это выпущенные кишки, уважаемые
выпущенные кишки -это сам мистер золотое перо…
Старые и
люди, мы и Другие, кое в чем совершенно не отличаемся друг от
друга. К сожалению.
Июнь.
Красное: 4
Черное:
5
Белое:
8
Точно?
- Господь
всемогущий, Кроу! – фыркнула Роецки. – Забери у меня ствол, как
сказала твоя хозяйка, дай мне войти и умойся хотя бы. Ты тут что,
пьешь как конюх?!
- Как
сапожник.
- Да ну к
черту ваш клятый русский! – возмутилась Роецки. – Все не как у
людей!
Я
постарался махнуть рукой как можно гостеприимнее, приглашая её
войти. Но чуть не упал и пришлось ухватиться за косяк. Как это
вышло так набраться, вот что интересно…
- О, -
сказал я. - А тебе что надо?
Вопрос
относился к брауни, домовому, жившему у пани Ковальски, отвратной
пакости, любившей устраивать всякую дрянь жильцам. Это чудо, едва
достававшее мне до пупка, стояло в коридоре прямо за Роецки и
обозревало ее прекрасную пятую точку. Роецки, к слову, была уже без
пальто, оставив то внизу.