Я зло скрипнула зубами. Нет, вот ведь
гад! По-прежнему играет роль друга семьи. Знал бы отец, какую
гадюку пригрел на своей груди. Точнее сказать — искушающего
змея.
Эх, вот бы открыть ему глаза на
подлинную сущность наглой и подлой натуры Дэниеля Горьена! Да
только как? Я не хочу проблем отцу. А еще мне страшно от мысли, что
он просто не поверит мне. Этот Дэниель наверняка выкрутится, если я
обвиню его в домогательствах. И в итоге я же останусь
виноватой.
— Буду ждать весточки от тебя, —
прохладно обронил Дэниель. Амулет на моей шее дернулся — и окно в
пространстве мгновенно затянулось.
Бешенство так клекотало во мне, что я
вскочила с табурета, неловким порывистым движением опрокинув его.
Заметалась по тесной комнатенке, то сжимая, то разжимая кулаки.
Затем резко остановилась напротив мутного грязного стекла и хмуро
уставилась на свое отражение.
Что, ну что во мне могло так привлечь
Дэниеля? Та же Бретти намного красивее меня. А я… Ну не уродина,
конечно. Нос не картошкой, грудь пусть небольшая, но имеется.
Однако роста ниже среднего, веса во мне вообще как в баране. Волосы
русые, глаза серые. Пройдешь мимо в толпе — и не заметишь. Тогда
как на Бретани все мужчины головы сворачивают.
— Ну что, приступим к уборке? — в
этот момент раздалось радостное из сеней, и в комнатушку ввалилась
Верина, которая в одной руке держала полное ведро воды, а в другой
целый ворох разнообразных тряпок. Добавила с нажимом: — Муженек-то
мой уже баню растапливает. Всю грусть из тебя сегодня веником
вышибу!
Я с усилием улыбнулась приветливой
женщине, постаравшись выкинуть из головы неприятный разговор с
Дэниель.
Да ну его ко всем демонам! Стало
быть, терпелив он. Ну и пусть ждет до посинения. Два года, в
сущности, не столь уж и большой срок.
— Да, гаденыш он знатный, — задумчиво
протянула Верина, выслушав мой долгий сбивчивый рассказ о кознях
Дэниеля Горьена.
Позади было несколько часов
утомительной уборки. Мы с Вериной выскоблили полы, вытерли залежи
пыли, перемыли окна. Радушная женщина притащила мне постельного
белья, пусть старенького, но чистого и приятно пахнущего полевой
свежестью. На столе красовалась скатерть, а перед нами стояли чашки
с ароматным душистым чаем и огромное блюдо горячих вкуснейших
сырников, политых домашней сметаной.
— А почему родителям не пожаловалась?
— спросила Верина. — Али сирота?