Девушка встала перед глазами как живая – строгая и одновременно уютно-мягкая. Вспомнились и медовый узел волос на затылке, и подбородок с ямочкой, и круглые коленки…
Молоденькая. Замужем, наверное. А если и нет – разве на него такая посмотрит… Да и где её теперь найдёшь – уехала. Не складывается…
Лепрекон заворочался под одеялом, чихнул, матюгнулся и открыл глаза.
– Ну что, обормот ирландский? Где простуду подхватил?
– Где подхватил, там уже нету, – ухмыльнулся Джеймс. Потом свесился вниз, запустил руку под диван и выудил оттуда какую-то блестящую мелочь. Без замаха бросил Семёнову. – Держи!
Семёнов на автопилоте поймал брошенное. В руке у него лежали маленькие, изящные, откровенно женские часики.
– Э-э…
– Упали с неё, – пояснил Джеймс. – Ты ушами больше не хлопай, ладно?
Весна пришла в положенное время и как обычно внезапно. Драли горло воробьи и кошки, лужи и окна перемигивались солнечными зайчиками, а у Семёнова впервые за много лет кружилась голова.
Записку он обнаружил вечером на журнальном столике. «Еду в Ирландию. Спасибо. Д» Семёнов положил на прежнее место листок с каракулями и опустился в кресло. Что ж, всё правильно – в Ирландию… Без Джеймса что-то неуловимо изменилось в доме. Семёнов огляделся. Обои, мебель, торшер – прежние. Полки с автомобилями, готовыми сорваться и нестись далеко-далеко… Семёнов поднялся и подошёл ближе. Усмехнулся и тронул место, где стоял ещё вчера зелёный «кадиллак».
* * *
– Лёш, а Лёш?
– М-м… – Семёнов повернулся и сонно потёрся носом о макушку жены.
– Лёш, а помнишь, друг, который у тебя болел? Когда мы только познакомились?
– Помню, котёнок.
– Лёш, он же лилипут?
– Намного лучше. Он лепрекон, – Семёнов блаженно зевнул.
– Выдумщик. Вот же выдумщик ты у меня…
Вера Сучкова
19 октября 1976 г.
– А ну-ка, прекрати реветь! Уже звон в ушах! Вот позову дедушку Мороза, превратит он тебя в медвежонка, или в паровозик какой-нибудь.
Тинки захлебнулся слезами, судорожно икнул и разом замолк, испуганно глядя на мать.
– Мам, а паровозик – это кто такой? – встряла Таната.
– Не знаю! – женщина мокрой рукой откинула волосы, упавшие ей на лоб, повела уставшими плечами, пару раз тяжело вздохнула и снова принялась шоркать белье в корыте. – Паровозики только в мире Света водятся, у нас их нет. Быстрые, говорят, такие звери, страшно гудят и дым выдыхают. Тинки, иди к ручью, помой свою коленку!