Устроившись, под вечер следующего дня летчики поехали на полуторке знакомиться с поселком. С кузова грузовика он был виден как на ладони.
Селение, состоящее из двух-трех рядов серых, цвета дорожной пыли, и ослепительно-белых домиков с крышами, покрытыми черепицей, расположилось вдоль склона холма. У самого въезда в поселок дорога расходилась на две главные улицы, а в месте их соединения находился большой дом, фасадом к мерцающему вдали Каспийскому морю.
Перед домом высились два больших платана, под ними имелось несколько скамеек, за домом раскинулся небольшой сад. В этом доме, как им сказали, находилась санчасть одной из авиационных частей, в которой лечился комэск 16-го полка Анатолий Комоса. Саша решил навестить однополчанина. Вместе с ним увязались неугомонный Андрей Труд и Володя Бережной.
Когда они подошли к дому, было уже совсем темно, только в некоторых окнах тускло мерцал свет. Кругом было тихо, где-то вдалеке лаяла собака.
Летчики открыли входную дверь и наугад двинулись коридорчиком, пока не уперлись в дверь. Открыв ее, они оказались в небольшой чистенькой комнате, посреди которой за маленьким столиком сидела девушка в белом халате и что-то писала при свете керосиновой лампы. Рядом на столе лежала книга.
«Со мной ничего не случится». Она медленно вывела эти слова, посмотрела на них, вздохнула и, положив руку на столик, стала смотреть в темное окно.
Какой унылой фразой она заканчивала письмо к матери. Пожалуй, все происходящее с ней вовсе не так уж и грустно, вот только не хватает настоящего чувства. И рождает эти настроения городок Манас, куда недавно перебрался их батальон аэродромного обслуживания. Все девчонки в санчасти суетятся и болтают. Первое, что приходит на ум, когда она думает о Манасе, – это нескончаемый шум морского прибоя, то усиливающегося, когда на море поднимается ветер, то ослабевающего до редкого тихого нашептывания, и этот непередаваемый запах моря.
Она расположилась в приемной лазарета, где регулярно дежурит по ночам. Решив еще раз перечитать письмо, взяла листок в руки.
>«Ты, должно быть, уже получила мои последние письма из-под Миллерова, еще одно я отправила пару дней назад из Махачкалы. Очень трудно подобрать слова… мне так хочется рассказать, как прекрасна эта республика, но я боюсь перестараться, а то ваша нелегкая жизнь может показаться вам совсем ужасной. Сейчас я сижу в лазарете, как всегда дежурю…»