За день мы сделали верст 6 и остановились на ночлег под прикрытием высоких торосов. Скоро была раскинута палатка, в которой развели огонь, сварили чай и, закусив, легли спать.
На следующий день мы двигались таким же способом, т. е. перетаскивали свои каяки за два приема, а иногда и за три. Иначе идти было невозможно. Дорога ухудшалась: стали попадаться крупные торосы, целые хребты, между которыми приходилось сначала найти еще дорогу. Около таких торосов снег обыкновенно глубже и рыхлее. Наши нарты мало были приспособлены к такому снегу. Их узкие полозья уходили в снег по самые нащепы. Постепенно они погружались глубже и глубже в снег и в конце концов окончательно заседали в сугробе. Тогда приходилось серединой лямки поддевать под передний конец нащепа и выволакивать нарты из сугроба. Сегодня мы прошли уже не более четырех верст, и то после усиленной работы. И сегодня неугомонные Денисов с Мельбартом догнали нас и принесли горячей пищи. Они прямо издеваются над нашим черепашьим движением и грозят еще неделю догонять нас. Денисов, этот неугомонный полухохол-полунорвежец, прямо неутомим. Он, кажется, способен ежедневно делать на лыжах верст по 50–60, если бы не боялся потерять следы свои, что может случиться при передвижке льда. Это самый деятельный, самый предприимчивый из всех оставшихся на судне. Слишком тяжело должно быть положение, чтобы он не выбрался из него и погиб. Интересна его история. Мальчишкой лет тринадцати удрал он из дома, откуда-то из Малороссии, не поладив с родными. Пробрался как-то за границу в трюме парохода, много плавал на парусных и паровых заграничных судах и в конце концов попал на китобойные промыслы около Южной Георгии. Здесь он окончательно сделался китобоем-гарпунером, по временам наезжая в Норвегию. Там он женился на норвежке и находил, что в Норвегии жить можно нисколько не хуже, чем в России. Прослышав случайно, что Брусилов купил шхуну и собирается заняться китобойным промыслом на Востоке, он явился к нему, предлагая свои услуги, и поступил на службу на условия гораздо худшие, чем работал в Норвегии. Утешался он только тем, что наконец-то попал на русского китобоя. Несмотря на то, что Денисов устроился в Норвегии совершенно, как дома, Россию он любил страстно, и попасть на русского китобоя было всегда его заветною мечтою. К сожалению, только их нет в России.