И вновь она удивила его.
– А знаешь, это неплохая идея,
– Старшая погладила внучку по голове.
– Должен же кто-то присмотреть за твоим
братцем. Только ты не мешай никому, хорошо?
– Не буду,
– подозрительно быстро согласилась Кэлла, но
Квэн увидел в её глазах совершенно другой ответ.
– Вот и хорошо, – от
бабушки так же не ускользнула тень шалости во взгляде внучки, но
она решила оставить это на её старшем брате – пусть воспитывает. –
И ты яблочко возьми. Ладно, торопитесь. Думаю, вас уже ждут.
По пути к дому Вольного клана Квэн, державший за руку сестрёнку,
чтобы та не отставала, почти никого не встретил. Оно и понятно:
пастухи были заняты своими стадами, кто-то копошился на огородах,
другие занимались своими, привычными им крестьянскими делами.
Женщины, скорее всего, готовили ужин мужьям.
Лишь иногда редкий прохожий вдалеке показывался на глаза Квэну,
да пару раз встретились девочки – одной было на вид лет семь,
другая – вдвое старше Кэллы – которые присматривали за гусями,
гоняя их палками.
Квэн сразу вспомнил свой клан. На ум пришло причудливое
сравнение – мужчины – это гуси, а девочки –
Вдыхающие жизнь. Он озвучил свой вывод:
– Вот так всегда.
Дорога оказалась недолгой. Но пока Квэн шёл к Вольным, он
впервые за последнее время вновь наблюдал за окружением и
наслаждался звуками природы.
Где-то птицы распевались, словно спорили, у кого причудливее
мелодия. А какой-то петух, нет-нет, да как гаркнет, чтобы все
слышали – громче его из братии не найти. Но ему в ответ из
какого-нибудь двора доносились возражения индюка.
Фруктовые деревья пестрели яркими красками и радовали глаз.
Бордовая вишня подмигивала из-за зелёной листвы, колыхаясь под
знойным ветерком. Тонкие ветви яблонь прогнулись от веса
краснощёких, толстопузых своих детишек-яблок. Сливы же переливались
синевой, выделяясь среди фруктов редким цветом. А под сенью
деревьев спрятались малина, смородина, крыжовник.
Когда же Квэн с сестрёнкой добрались до нужного дома, картина
сильно изменилась. Из-за забора виднелись не кроны деревьев, а
различной высоты столбы для отработки ударов мечом, подвешенные
мешки, деревянные круги, в которых застряли ножи. Кроме того,
оттуда доносились звуки, намекающие на то, что люди, которые
находятся за забором, явно не радуются жизни: пыхтение, фырчание,
крики боли и отчаяния, и всё вперемешку с лязгом металла и глухими
стуками от столкновений стали и дерева.