Она сидела очень тихо. Пищала, перепрыгивая с ветки на ветку, неведомая пичуга – и наконец устроилась в листве неподалеку от Клодии. Выдала короткую мягкую трель. Наверное, какой-то зяблик.
Карета подъехала к деревне. Из кузни выглянул кузнец, стайка детей выбежала из сарая. Собаки ответили громким лаем на грохот копыт кавалькады. Кони плотно сбились, въезжая в узкий проход между нависающими домами.
Клодия достала из кармана визор. Он был вне Эры и вне закона, но это не имело значения. Натянув визор на глаза, она переждала краткий головокружительный миг привыкания к линзам, а потом изображение увеличилось. Теперь она видела всадников во всех подробностях: отцовский управляющий Гаррх на чалой лошадке; загадочный секретарь Лукас Медликоут; вооруженная охрана в пестрых костюмах.
Визор был так хорош, что она почти прочитала по губам кучера ругательство. Сигнальщики на мосту дали отмашку, и Клодия поняла, что отряд уже достиг рва и дворцовых ворот. Мистрис Симми бежала к выходу с кухонным полотенцем в руке, разгоняя суетливых кур.
Клодия нахмурилась и сняла визор, спугнув птичку. Мир вернулся на свои места, карета снова уменьшилась.
– Клодия! Они уже здесь! Иди же переодеваться! – запричитала Элис.
На какое-то мгновение она позволила себе подумать, что никуда не пойдет. С удовольствием представила, как у него на глазах спускается с дерева и предстает перед ним во всей красе – с растрепанными волосами и в старом зеленом платье с разодранным подолом. Отец, конечно, разозлится, но ничего не скажет. Наверное, если бы она заявилась голой, он ничего бы не сказал. Лишь: «Клодия, моя дорогая». И холодный поцелуй в щеку.
Она развернулась на ветке и начала спускаться, гадая, получит ли подарок. Обычно получала. Что-нибудь дорогое, изящное, выбранное за него одной из придворных дам. В прошлый раз это была хрустальная птица в золотой клетке, издававшая пронзительные визгливые трели. Хотя в поместье и без того хватало птиц, в основном настоящих, – они летали повсюду, шумно выясняли отношения и щебетали под застрехами.
Спрыгнув, Клодия побежала через лужайку к широким каменным ступеням. Дворец вырастал у нее перед глазами: нагретые солнцем камни, багряные цветы глицинии, оплетавшей башенки и кривые углы, три изящных лебедя на темной глади глубокого крепостного рва. На крыше ворковали и самодовольно семенили голуби, время от времени перелетая на угловые башни и прячась в кучках соломы, собранных в амбразурах и бойницах многими поколениями их предшественниц. Ну или предполагалось, что это так.