. Монаган делает вывод исходя из этого, что, очевидно, не существует никакой ясности в отношении понимания «холодной войны» даже на Западе, и тем более неясно в этих условиях, как можно сравнивать тот период истории с современным и какие исторические уроки мы можем применить в отношении текущего кризиса.
Автор также считает, что анализ затрудняет и использование популярных отсылок к истории, сравнивающих действия России с политикой СССР в отношении Чехословацких и Афганских событий в 1968 и 1979 годах или действиями нацистской Германии в 1930-е годы. Так, особенно распространено проведение аналогий между присоединением Крыма к России в 2014 году и аншлюсом Австрии 1938 года или аннексией Судетской области. Кроме того, как отмечает Монаган, современные отношения между Россией и Западом зачастую предпочитают трактовать сквозь призму пакта Молотова-Риббентропа и Мюнхенских соглашений >18. По мнению автора, чем чаще эти стереотипные аналогии повторяются в западном общественном дискурсе, тем больше они имеют резонанс, особенно с учетом того, что сравнения с нацистской Германией имеют весьма огромное значение как для взаимоотношений России и Запада >19, так и в общем для всей международной системы – они стали неотъемлемой частью обсуждения всех конфликтов, происходящих в мире с Корейской войны 1950 года >20.
«Поэтому любые дискуссии касательно сегодняшней России переполнены обильными и постоянно повторяющимися упрощенными, доведенными до абсурда образами, в которых действия России сравниваются с политикой Советского Союза и/или нацистской Германии, а Владимир Путин представляется как реинкарнация Иосифа Сталина, Адольфа Гитлера или чего-то среднего между ними >21. В итоге действия России сравниваются с большим числом неясных событий, как правило тех, что первые приходят на ум, отобранных из истории последних двух столетий вне зависимости от контекста, значимости отдельных личностей, вовлеченных в них, а также от течения времени. Игнорируется факт разнообразия ситуаций и их сложности, а неизвестное представляется как известное.
Такой избирательный подход к истории не годится для того, чтобы извлечь уроки из прошлого. Например, какое сравнение более «полезно» для понимания действий России в Крыму: аннексия Германией Судет по результатам Мюнхенских соглашений или советское вторжение в Чехословакию? Это были два совершенно разных события. Проблема усугубляется тем, что историю всегда исключают из дискуссий, так как редко случается, чтобы исторические детали в таких аналогиях были точны, причем игнорируются даже текущие исторические дебаты об этих событиях. В результате мы имеем все более абстрактное представление о России.