– И не успеваем. День сегодня, день завтра. Планы, рекогносцировки – понятно все это, и не хрена не понятно, что в генштабе за командование сидит, наверно, половина афганцев, с боевым опытом, а «духи» что хотят, то и творят. Генерал, над нами потом потомки будут смеяться.
– Остынь, Виктор. Показания пленного – это еще не вердикт. Успокойся, смотри какие у нас помощники, – Цветков дружески похлопал Кудрина по плечу.
– Найдем Егора! Вот увидишь, найдем! А тебе, дружище спасибо, что ты живой. Я вчера ночью как узнал о твоих подвигах, да еще пленный душман рассказал, как ты двоих в домике замочил и его повязал, у меня чуть сердце не остановилось. Не знаю, как просочилось, но после рассказов пленных мне доложили о каком-то Самурае, который якобы в одиночку около десятка завалил. Как сказали Самурай, то я сразу понял, чьих рук дело, а дальше узнал, у кого ты базировался. В два часа ночи дозвонился по ЗАС дежурному, и он мне под особым секретом отыскал на проводе капитана Уварова. Капитан рассказал правду и очень тобой восхищался, а где тебя найти – тоже не отказал мне в любезности и дал наколочку на полковника Кудрина, с которым мы встретились и до рассвета мозговали у меня в номере. На Уварова не обижайся, он не сразу открылся. Однако ты, видать, ему раньше обо мне говорил. Поэтому и открылся.
– Да, говорил. Я теперь понял. Товарищ генерал, Володя, дружище, ну разреши мне здесь в Моздоке остаться.
– Нет, Виктор! Это приказ. Как хочешь, понимай, но так надо, Виктор.
Зеленин молчал, опустив голову, а потом встал по-военному и спросил:
– Когда мне улетать, товарищ генерал?
– Через час «Ил-76» идет на Москву. Проводит тебя Егор Олегович. На Чкаловском аэродроме встретит мой водитель, ты с ним, кажется, знаком.
Они крепко обнялись, и Цветков ушел.
На Чкаловском аэродроме Виктора встретил помощник генерала майор Гарин, такой же статный, но чистый брюнет с аккуратными усиками, которые ему очень шли, по возрасту ему можно было дать лет тридцать пять-тридцать восемь, и походил он, даже сильно, на артиста Яковлева, красавец – «гусар»! Майор улыбнулся, приветствуя Зеленина, и на правой щеке, к основному портрету, показал еще и ямочку. Гарин с таким уважением отнесся к Виктору, будто тот приехал в Генштаб с проверкой от Министра обороны. Но за всей этой обходительностью Зеленин почувствовал полную уверенность в своих делах и поступках. Интеллигентность и военную выправку, полную преданность своему начальнику.