Пока я разглядывала трехэтажный особняк, на подъездную дорожку выбежал молодой парень. Добровольский бросил на него недовольный взгляд.
– Опять на кухне прохлаждаешься? – проворчал он.
– Простите, шеф, Илона Давыдовна вызвала. Последние распоряжения относительно парковки автомобилей. Гости уже почти все на месте.
– Вижу, – все тем же тоном оборвал его Добровольский. – Машину протереть.
Добровольский кивком головы указал мне на вход. Я еще минуту задержалась на крыльце, пытаясь сосчитать количество автомобилей, припаркованных перед особняком. У меня вышло порядка восьми машин. Не так уж и много.
Следуя за хозяином, я прошла в холл. Он сверкал, отражая свет множества ламп от поверхности мозаичного потолка. В лучших традициях богатых домов, из холла наверх вела мраморная лестница. Подниматься по лестнице мы не стали, а прошли к закрытым дверям, из-за которых слышались голоса гостей. Распахнув двери, Добровольский пропустил меня вперед. Я оказалась в помещении с высокими потолками, обставленном дорогой элитной мебелью. Видимо, эта комната служила хозяевам гостиной. «Супруги Добровольские любят пускать пыль в глаза. Ради этого они никаких средств не пожалеют», – решила я про себя.
При нашем появлении шум немного стих и взоры всех присутствующих обратились к нам. Я мило улыбнулась и кивком головы выразила приветствие. А вот хозяин громко приветствовал всех собравшихся фразой:
– Добрый вечер, господа! Надеюсь, мы не пропустили событие года? – и он вопросительно посмотрел на женщину, одетую строго, но со вкусом.
Илона, а это была именно она, помахала супругу из дальнего конца зала и поспешила к нам навстречу. Добровольский не делал попыток приблизиться к гостям. Я терпеливо поджидала приближения Илоны. Как только супруги оказались в шаге друг от друга, выражение лица Илоны изменилось. Гневные искры в глазах не оставляли сомнений, что женщина недовольна поведением супруга. Открыто выразить свое недовольство Илона не могла, но вот взглядом пообещать супругу последующую расправу, это запросто.
Супруги обменялись символическим поцелуем. Пока происходил обмен любезностями, Добровольский шепотом сообщил Илоне о цели моего визита. Лицо Илоны и вовсе стало каменным. Тем не менее она, выдавив из себя улыбку, произнесла тихим голосом:
– Ты решил сделать достоянием всего города бесстыдное поведение своей дочери?