Островки
пламени ярко полыхали, сжигая плоть и поднимаясь грязно-чёрными
струями дыма в небо. Представляю какая вонь здесь стоит.
Вот огнемёт
Салтеевой иссяк, и последние капли напалма упали, а траву под лапы
робота. Одновременно заработали пушки и пулемёты, разбрасывая в
разные стороны тусклые гильзы размером с человеческую ладонь. Это
раньше они делались из металла, а теперь мы производили их из очень
плотного картона. Это не только облегчало вес внутренней
боеукладки, но и позволяла экономить наши ресурсы.
И всё же
сикомэ начали ослаблять натиск. Жёлтый огонёк в шлеме мигнул и
превратился в зелёный. Я скатился вниз по роботу припечатав тяжёлой
подошвой не в меру ретивого сикомэ с кинжалом.
Купол
захлопнулся и, не теряя ни секунды, я ринулся в сторону лежащего на
земле «Барсука». Подхватив его за ногу, я буквально потащил шагоход
за собой оставляя в земле целую канаву.
-
Построение! Четвёрка! – проорал в микрофон я, посылая в противника
последние остатки боезапаса и слабую струю напалма.
Учительница
и бухгалтер сплотились вокруг меня и шаг за шагом, отстреливаясь и
отбиваясь, мы пятились в спасительную зелёную зону. Люди Котова
гроздьями повисли на нашей броне, превратившись в невольных
наблюдателей. Ещё немного. Главное не останавливаться.
Вот мы
прошли мимо перевёрнутой и пылавшей «Скатерти-самобранки», миновали
к черту, перепаханную и вздыбленную взрывами гряду холмов, за
которой уже начиналась наша территория. Лапа шагохода наступила на
кусок брони, отколовшийся от чьей-то машины, и с треском его
переломила.
Только
когда ворота со стуком захлопнулись, а за стенами хищно завыли
«Вихри», я понял, что мы дома.
* *
*
Купол
«Барсука» раскрылся, и оттуда кряхтя и отдуваясь, выбрался
Александр Иванович. Уф! Слава богу, живой.
- Молодец
Андрей, спасибо.
- Да не за
что. Это вам спасибо вы там так здорово…
- Подожди,
- старик присел на лапу машины уперев руки в колени. – Я хотел тебе
сказать нечто очень важное.
- Конечно,
говорите. Я слушаю.
Рядом
остановился взъерошенный Толик, с выпученными от возбуждения
глазами, но быстро сообразив, что разговор тет-а-тет, ретировался в
неизвестном направлении.
-
Совершенно ответственно заявляю, - произнёс ветеран, тяжело
выталкивая слова из горла и утирая пот, градом текущий по лбу, -
что больше не являюсь твоим наставником.