Галахада настоятель Лу Фэн привел вместе со мной, но наши успехи
были как небо и земля. Еще до того, как попасть в монастырь, он
достиг третьей ступени Создания Основания. Для сравнения, я лишь
год назад прорвался сквозь эту ступень и достиг четвертой, на
которой до сих пор и нахожусь. В монастыре культивация Галахада
стала развиваться еще стремительнее. В последнее время иначе как
«лучший гений поколения» и «надежда монастыря» его не называли. К
счастью, год назад ему исполнилось шестнадцать, и он отправился в
мир. По заветам монастыря нести добро.
Нести добро, как же! Своим поведением Галахад может и обманул
взрослых, но я-то знаю его гнилую натуру. Боюсь, обычным людям
защита понадобится как раз от Галахада!
Движение внизу привлекло мое внимание. Это оказалась небольшая
группа людей. Присмотревшись, я рассмотрел наставника Ли Хёна, в
окружении десятка ребятишек десяти-двенадцати лет.
Ну вот, еще одна партия будущих учеников подоспела. Почти все
уже. Завтра, в день равноденствия, их начнут обучать. Счету,
чтению, письму, географии, астрономии, и другим наукам. Но самое
главное — культивации. Культивации, в которой они очень скоро
обгонят меня.
Вообще к культивации способно подавляющее большинство людей. То
есть, если взять среднестатистического мальчишку с улицы и начать
его обучать, при должном старании он прорвется хотя бы сквозь
Создание Основания. Другой вопрос: как много времени на это
уйдет.
В монастырях и сектах подобно нашей, предпочитают не тратить время
и ресурсы на обучение среднестатистических людей. Они изначально
отбирают тех, в ком есть талант. Детей, до своего тринадцатилетия
сумевших самостоятельно достигнуть первой ступени Создания
Основания.
Талант этих детей значительно превышает среднестатистический. Их
есть смысл обучать. За год или даже меньше они превзойдут то, что я
постигал пять лет. Снова проходить через это было невыносимо.
Именно поэтому я решил уйти. Уйти сейчас, а не через год. Я итак
долго продержался.
Я очень благодарен настоятелю за то, что привел меня сюда.
Неизвестно как сложилась моя жизнь, если бы не он. Был бы я вообще
жив? Думаю да, продержался же я на улице два года после смерти
мамы, но полной уверенности в этом нет.
До сих пор не пойму, кому понадобилось ее убивать. Мама была
обычной гадалкой. Она не могла кому-то насолить настолько, что
опознать в том растерзанном на лоскутки трупе собственную мать не
смог даже я. Оно и к лучшему, кто знает, как это сказалось бы на
моей психике. Так еще оставалась надежда, что это был кто-то
другой. Лишь медальон с оборванной цепочкой найденный возле трупа,
говорил об обратном. Этот бронзовый медальон с выгравированными по
разным его сторонам буквами «S» и «L» она носила не снимая. Не
знаю, что он для нее значил, а теперь, наверно, не узнаю
никогда.