Пошел снег, и я прикрыл глаза. Услышал меня Господь и дал знак?
Сейчас проверю.
Хрипло хохотнул. Теперь-то что делать? Как проверять? Я боялся
пошевелиться, но надо с чего-то начинать, и я стал медленно
подтягивать левую ногу. Рука дотянулась до крепления, и пальцы
ощупали ледяные тесемки, намертво сросшиеся с ботинком. Вода
моментально превратилась в лед! Значит, скоро и моя очередь? Если я
не утону в воде, я превращусь в ледышку?
Снять лыжу не представлялось возможным. Пальцы быстро
деревенели, не добиваясь никакого результата.
Как маменька говорила? Надо видеть во всем положительное?
Отлично, теперь у меня появилось надежное грузило.
Надо двигаться. Левая нога осталась согнутой в колене, а правой
я попытался упереться в снег и лед и оттолкнуться. Не получилось.
Ботинок ушел в воду. Я замер, позволяя себе только бешено моргать,
ожидая дальнейшего краха льда под собой. Долгие секунды ничего не
происходило. Значит отталкиваться носком ботинка не получится.
Коленями? Я медленно согнул правое колено и почувствовал, как оно
ушло в воду. Сердце заколотилось, больше не подчиняясь мне. Под
щекой холодным пятном поползла вода, наполняя меня ужасом и
паникой. Я не мог ползти! Я не мог двигаться! Я сейчас пойду ко
дну! Я сейчас умру. Спокойно, спокойно. Давай без истерик,
институтка. Это голос паники. Соберись. Что еще не пробовал
использовать? Плечи и локти. Я представил, что вишу на турнике и
попробовал подтянуться. Получилось. Сдвинулся. Теперь вперед,
подальше от опасного места. На двадцатом подтягивании я тяжело
задышал. Воздуха не хватало и мне пришлось сделать вынужденную
остановку. В глазах потемнело. Могут быть тут рядом люди? Я
закричал. Громко и надрывно. Быстро охрип. Безнадежно. Потом
вспомнил про револьвер, кобура на спине не должна намокнуть, но так
сильно шевелиться не рискнул, вдруг провалюсь, а это всё-таки
последний шанс. Вперед.
После следующих пятидесяти подтягиваний, я понял, что утонуть –
это не самый плохой способ смерти. Глаза ничего не видели. Грудь не
могла вдохнуть. Носок ботинка по-прежнему не мог упереться и при
упоре о лед тонул в воде.
Силы стали медленно уходить. Я чувствовал, как они вытекают из
тела в стужу. Замерзаю? Как же так? А Оленька? Ради нее я сделал
еще пять рывков вперед, помогая себе руками и тяжелой лыжей. С
каждым разом толкать ее становилось всё труднее. Еще три ради
Прохора. Пауза. Глаза перестали видеть. Сплошной черный круг и
какая-то серость по краям. Сколько ни моргал, но зрение вернуть не
смог. Надо отдохнуть. Достать револьвер в кобуре на спине. Пришло
время. Собираюсь и терплю неудачу: нереально несгибающимися
пальцами вытащить оружие. Кожа кобуры задубела, и замок клапана не
открывается. Очередная трудность. Пальцы зубьями граблей царапали
спину. Попробую снять портупею. Надо только отдохнуть, ведь я лежу
на замке ремня и добраться до него будет непросто. Сначала перерыв.
Я ведь заслужил отдых, правда? Я ведь молодец, столько уже прополз
и до сих пор не провалился под лед. Тяжелые веки сами собой
закрылись.