Как и предполагал Орвар, не прошло и
десяти минут, как Сольвейг все-таки решилась заговорить.
- Что ты хочешь услышать…А что,
папочку не расспросил? Ему-то об этом не меньше меня известно. Хотя
кому будет приятно признаваться в том, что он сын убийцы и
насильника? - губы леди Вестар скривились в злой и горькой усмешке,
глаза блеснули давно сдерживаемой болью. – Ладно, я расскажу, раз
так желаешь знать… - тут она резко обернулась к сыну и громко
произнесла, чеканя каждое слово, эхом отдававшееся в малом
пространстве ее кельи. – Двадцать девять лет назад твой дед,
Свенельд Вестар, убил мою старшую сестру, которой на тот момент
было всего лишь пятнадцать лет. Обольстил красивыми сказками про
сытую и счастливую жизнь, увез к себе в поместье, подсадил на
наркотики, чтобы была смирнее и охотнее отвечала на его ласки, и
держал при себе несколько месяцев в унизительном качестве комнатной
собачки. А когда она ему наскучила, продал в бордель самого низкого
пошиба, где она и скончалась, когда в очередной раз обслуживала до
сих пор к ней временами наведывавшегося и поставлявшего ей новые
наркотики Свенельда. И твой дед, виновный в ее гибели, успешно
избежал наказания, откупившись от властей солидной суммой денег и
на следующий же день позабыв о таком досадном инциденте, - Сольвейг
замолчала, затем отведя взор от Орва, ничего не выражающим тоном
спросила: - Ну как, доволен? Это ты хотел услышать?
Сын не ответил, лишь сдержанно
поблагодарил за уделенное ему время и, отвесив благодарственный
поклон, молча направился к выходу, не задав больше ни единого
вопроса. Молодой человек услышал все, что ему следовало знать. Если
леди Вестар думала смутить его своими откровениями, то она серьезно
ошиблась в своих предположениях. Орвар сюда приехал не за тем,
чтобы тешить ее уязвленное самолюбие.
- И ты даже ничего не скажешь? –
пришедшая в замешательство из-за отсутствия его реакции Сольвейг
даже привстала с места. – Ни единого слова? Я убила твоего деда,
посадила в инвалидную коляску твоего отца, сделала наркоманом
твоего брата, выгнала тебя из дома, и тебе нечего мне сказать?! – в
конце она уже почти кричала.
- Шайла Бергссен, - вдруг сказал
Орв, медленно поворачиваясь к матери. – Ведь ее так звали?
Вашу сестру? Шайла…- вновь повторил ее имя северянин,
пристально смотря на застывшую перед ним женщину. – Красивое имя,
не наше. Южное.