- Ответишь сам на вопросы или мне тебя расспросить лично? –
хмуро начал старик-пуштун, поигрывая кинжалом.
На Нурислана это действие не произвело сильного впечатления,
потому он оставил вопрос без ответа.
- Погоди, дай я, - махнул рукой лысый и выдернул кляп изо
рта Нурислана (попутно пребольно зацепив несколько зубов). – Мой
тебе совет: просто ответь на вопросы. Жизни не обещаю, грехов на
тебе много слишком; но смерть ведь тоже разная бывает. И я бы на
твоём месте с пуштунами опытов не ставил. Это больно.
- Очень больно, - жизнерадостно покивал старик, явно не
играя.
- Я слуга лишь своему господину, - пожал плечами Нурислан,
не смотря на неудобное положение. – Пока оснований предавать не
вижу.
Девчонка-персиянка что-то бодро шептала на ухо дочери Хана,
явно переводя на туркан беседу с пушту.
- Ты убил людей. Украл лично у меня. Украл у города, -
перечислила претензии младшая дочь Хана на восточном туркане
(который Нурислан тоже отлично понял). – Не слишком ли много
преступлений в честь какого-то бая?
- Ты даже не знаешь, о чём говоришь, девочка, - рассмеялся
своим мыслям Нурислан. – Поверь, это далеко не самое худшее, что я
мог сделать. Особенно после того, как в ваши головы пришла идея
отделиться от Султаната.
- Идея продать нас в Иран пришла в в а ш
и головы намного раньше, - с толикой любопытства
ответил лысый, снова на пашто. – А предыдущий наместник, посаженный
вами над людьми, как над скотом, так и вообще… Человеколюбивым и
отеческим такой поступок Султана не назовёшь. Уже молчу про заранее
отправленного на верную смерть «родича», имею ввиду её отца. –
Лысый выжидающе смотрел на Нурислана.
Судя по некоторым деталям, здоровяк либо действительно имел
ранее отношение к военной службе, либо даже был чем-то сродни
Нурислану: дочь Хана не говорила на пушту, это в городе знали
все.
Сам же здоровяк говорил и на пушту, и
на forsii tojiki (правда, плохо), и на
туркане.
Язык он сейчас выбрал специально такой, чтоб его не понимала
его же сестра (если они с ханшей действительно родственники, потому
что на вид не похоже).
Упоминая её отца, покойного Хана, он ни словом, ни жестом не
выдал внимание к сестре. Явно пытаясь не обратить её внимания на
неприятную для неё деталь разговора. Впрочем, кое-что здоровяк всё
же упустил: персиянка моментально перевела услышанное, и дочь Хана
чуть нахмурилась.