Не та профессия, 4 - страница 16
Разия в этот момент, демонстративно заткнув уши кусочками войлока, какой-то сверхбыстрой скорописью заносит всё «считанное» ею, мелом, на письменные дощечки (заботливо подсовываемые ей со стороны Алтынай).
- Слишком легко ушёл. – Выдаёт через какое-то время Актар, сопя, словно чайник. – Я должен был его сам, своей рукой, в назидание всем подобным… - окончание мысли от него ускользает; и он несколько раз машет рукой в воздухе, как рыба открывая и закрывая рот.
- Так ты его и… гхм… сделал сам, своей рукой. Всё, как и хотел, - напоминаю. – Или ты жаждал, чтоб он напоследок ещё помучился?
- Мне нет радости в пустых чужих страданиях, - хмуро бормочет пуштун. – Но это не отменяет необходимости уроков в назидание всем, подобным ему. А так, его смерть пропала втуне. Для пользы общего дела.
- Пошли пройдёмся, - киваю на выход, чтоб не мешать девочкам.
Я уже заметил, что талант Разии подобен слуху человека: чем больше и ярче размышления и эмоции окружающих её людей, тем ей труднее сосредоточиться на собственных мыслях.
А Актар сейчас думает слишком «громко» даже для меня.
- Пошли, - выдыхает он и, подогреваемый парами разрушенных ожиданий, первым устремляется наружу.
Догоняю его только на самом краю стоянки, метров через четыреста. Под ногами расстилается смесь камней и редкой, едва пробивающейся сквозь гравий, травы. Чуть впереди бурлит ручей, называемый местными громким словом «река».
- Говори, что хотел, - ворчит Актар, устраиваясь на одном из валунов и глубоко вдыхая воздух для успокоения. – Учи меня давай…
- Твоя проницательность всегда удивляет, - искренне улыбаюсь. – Как догадался?
- Давно живу… Вокруг себя смотреть не разучился. Каждый раз, когда я в бешенстве, а ты предлагаешь выйти, ты потом меня чему-то учишь, - ехидно делится наблюдениями Актар. – Потому что не хочешь ронять уважение ко мне со стороны окружающих. Это не один же раз так, вернее, не первый. Так что хотел сказать?
- Теперь даже не знаю, начинать ли, - веселюсь в ответ. – Я и не предполагал, что ты настолько вглубь видишь меня.
- А стариков вообще часто недооценивают, - делится явно наболевшим Актар. – Особенно молодые и умные, те, кто получил образование. Такие люди почему-то считают, что за пару лет своей книжной науки они поняли что-то такое об этой жизни, чего старики, живущие в три раза дольше, за весь этот срок не постигли. Молодым и в голову не приходит, что старики тоже могут в чём-то всю жизнь упражняться. И что эта ваша новая гимнастика, которой занимаются по утрам стражники, бывает не только для тела, а и для ума. – Он окидывает меня довольным взглядом. – Давай, вещай. Я уже успокоился. Могу слушать спокойно.