– То есть вы считаете, что все это ничего не
значащие совпадения и Штефан не имеет никакого отношения ни к
случившемуся с наставницей, ни к стиранию моей памяти?
– Я считаю, что никого бездоказательно
обвинять нельзя, Линда, – серьезно ответил он. – Конечно, Эггер
выглядит очень подозрительно, особенно с учетом того, что вы
перестали к нему испытывать какие-либо чувства сразу после того,
как прекратили встречаться. Но, – он сделал паузу, – если бы он был
причастен к смерти вашей наставницы и встречался с вами только для
того, чтобы попасть к ней в дом, вы бы взлетели в воздух вместе с
инорой Вернер, а не сидели бы здесь рядом со мной, гадая, кто влез
к вам в голову и что он там убрал.
– Штефан у нее ни разу не был, – смутилась я.
– Встречались мы не в Академии, разве что в общежитие он ко мне
приходил. И я действительно не помню, чтобы он хоть раз встречался
с инорой Вернер. Может, именно это и убрал?
– Может, – Дитрих усмехнулся так, что я сразу
поняла глупость своего предположения. – Линда, давайте для начала
проконсультируемся у одного моего хорошего знакомого менталиста?
Сегодня я попробую с ним договориться, а завтра... – тут он надолго
задумался. – Утром у нас с вами переезд, да и не согласится он на
утро, с обеда, когда встанет инора Кремер, нужно будет отработать
аванс и хоть немного за ней проследить. Вдруг она не столь
легкомысленна, как считает ее муж?
– Эмми наверняка именно их и видела, –
вспомнила я.
– Ваша подруга? Она как-то описала спутницу
Эггера?
– Сказала, что рыжая и вульгарная, – с
каким-то мстительным удовольствием сказала я.
Про вульгарную я только что придумала, но мне
просто необходима была хоть какая-то компенсация за все потрясения
этого дня. А Дитриху достаточно того, что рыжесть – не столь уж и
часто встречаемый признак, за который он тут же и ухватился.
– И иноры Кремер действительно рыжие волосы,
так что не исключено, что ваша подруга видела именно их.
– Я могу ее расспросить. Эмми наблюдательна,
возможно, припомнит что-то интересное.
– Линда, – серьезно сказал он. – Надеюсь, вам
не нужно напоминать, что все, услышанное вами, разглашению не
подлежит?