Его вопрос меня отрезвил. В самом деле, как
мне ни хочется прямо сейчас поделиться с подругой, говорить ей
ничего нельзя, пусть даже рассказ инора Кремера напрямую меня
касается. До сих пор тайн от Эмили у меня не было.
– Но я могу расспросить ее и без упоминания о
вашем расследовании, – предложила я.
– Расспросите, – согласился Дитрих. – Может,
она вспомнит что-то интересное. А пока давайте вернемся в мой
старый офис, я вам выдам защитный артефакт.
Если и была у меня мысль отказаться от работы,
после этих слов она пропала окончательно. Выгодность любого
предложения, которое мне могли сделать, перечеркивалось желанием
себя обезопасить. Сейчас я согласна была даже отказаться от
зарплаты, размер которой Дитрих мне так и не назвал.
Мы вернулись в то здание, в котором состоялось
наше знакомство. В коридоре царила тишина и пустота. Где сейчас
Эмми, я понятия не имела. На двери Дитриха не было ничего, кроме
номера офиса. Никаких опознавательных знаков или торчащих бумажек.
Интересно, как его нашел инор Кремер, если в том офисе даже быть
никого не должно в это время?
– Дитрих, а вы давали объявление с указанием
адреса того офиса?
– Все же я в вас не ошибся, – довольно ответил
он мне. – Правильный вопрос, Линда. Не давал.
– Почему же вы не спросили инора Кремера, как
он вас нашел?
– Здесь возможно два варианта, но в обоих
случаях он ответил бы одно и то же – нашел случайно. Проходил мимо
и озарило – вот оно то, что нужно. Бессмысленно спрашивать.
– Почему вы ему не отказали?
– Из-за того, что он мне кажется
подозрительным? А зачем? Лучше держать таких в поле зрения. Если он
попал ко мне неслучайно, сделать это он мог как из-за меня, так и
из-за вас. Все же прозвучала фамилия Эггера, которая для вас – не
пустой звук.
А еще все это могло быть постановкой,
рассчитанной специально на меня – не зря же в офисе по соседству
идет запись на театральные курсы. Эти мысли удивили меня саму.
Никогда в жизни я не страдала излишней подозрительностью, а теперь
начинаю думать плохо о человеке, которого до сегодняшнего дня и не
знала. Да если бы не Эмми, я бы сюда совсем не пришла. Тогда нужно
подозревать и ее, и продавца газет, подсунувшего мне нужную.
Дитриху я говорить ничего не стала – все же он пока единственный
инор, согласившийся взять меня на работу и даже пообещавший за это
платить. Вот когда не расплатится, тогда и буду подозревать его во
всех смертных грехах. И все же, почему он взял меня на работу?
Вдруг по тому же правилу, что инора Вернера, – держать в поле
зрения? «Соблюдай правила безопасности не только в лаборатории, но
и в жизни,» – неожиданно припомнилось одно из первых наставлений
иноры Вернер. Сейчас я их точно нарушаю…