Я не стала тянуть и выложила все, что вчера
случилось. Со своим отношением к действующим лицам я так и не
смогла определиться до конца. Оба они – и Эмми, и Штефан – были
слишком убедительны, чтобы до конца увериться в виновности одного
из них. И рассказывая все это частному сыщику, я думала, что уж
он-то точно сможет подсказать, кому верить. Выбор-то не слишком
велик!
– Не хочу вас огорчать, Линда, – заметил
Дитрих по окончании моего рассказа, – но к ментальному воздействию
мог быть причастен и кто-то третий.
– Как это? – удивилась я. – Только эти двое
держали меня за руку. А всем известно, что менталистам для лучшего
контакта требуется…
– Для лучшего, – прервал меня Дитрих. – То
есть это желательное условие, но совсем не обязательное. Хорошему
менталисту достаточно настроиться на вашу ауру на близком
расстоянии. Он мог сидеть этажом выше и вовсю ломиться к вам в
голову, а вы могли это заметить не сразу, поскольку разговором были
увлечены и не ожидали подвоха. Вы ведь даже не сразу поняли, что
артефакт сработал.
– У меня подобного опыта до сих пор не было, –
заметила я. – Получается, я не только не могу кого-то исключить из
подозреваемых, но мне приходится думать, что есть еще кто-то
третий?
– Правильно, подозревайте всех, – Дитрих
широко улыбнулся, от чего стал необычайно привлекательным. – Больше
вероятности, что все будет в порядке.
– И вас? – не удержалась я.
– Меня? – удивился он. – Меня-то в чем?
– Не знаю, – ответила я. – Но мне теперь
кажется, что вы тоже меня неслучайно на работу взяли.
Возможно, я сказала это зря, но мой начальник
улыбнулся еще шире и с необычайно хитрым видом сказал:
– И правильно кажется. Для работы секретарем у
вас слишком высокая квалификация.
Ответ был для меня неожиданным и тем страшнее
оказался. Неужели я права, и Дитрих тоже в чем-то замешан? В голову
полезли всякие ужасные предположения, никак поначалу не вязавшиеся
с тем молодым инором, который с легкой улыбкой наблюдал за моим
смятением. Пока я не вспомнила, что артефакт дал мне он, а значит,
может сейчас и обходить защиту каким-то неизвестным мне образом.
Ментал в нашей академии совсем не преподавали. С одной стороны, это
было неплохо – меньше бессмысленной нагрузки, поскольку
способностями к этому разделу обладали единицы, с другой –
порождало массу разнообразных слухов и домыслов.