— Доброе утро, — поприветствовал я зверолюда и спросил: — А
зачем тебе все эти завязки и ремешки на твоей одежде?
— Одежда, скррроенная по человеческим меррркам, не подходит для
удобных и свободных движений на четырррех лапах, мррау-ру. Поэтому
в доме Мягкой лапы придумали свою экипиррровку под рразные стили
перремещения и схваток.
Нечто подобное я и предполагал. Когда он стоит на двух лапах,
перехлёстнутые ремешки своеобразной кожаной бронёй защищают живот,
но стоит ему упасть на четыре конечности и подобная стяжка только
мешает, потому он и ослабляет ремни, когда спит как настоящий кот
или когда двигается на четырёх лапах. Например, в подземелье он
именно так на меня и бросился, как кот, с четырёх лап, что
позволило ему преодолеть большое пространство одним слитным
движением.
Раскинув руки в стороны и растягивая затёкшие мышцы, я обратился
к зверолюду.
— Что делаем дальше?
Мар фыркнул, будто я задал глупейший из всех вопросов.
— Доедаем остатки пищи, пьем, спррравляем нужду и двигаемся.
Сегодня ночью, мррау-ру, мы настигнем прредателя.
Южанин Тоеракси не был предателем. Наоборот, он верно служил
своему господину, Хариду песчаных волн и повелителю всего юга.
Просто мягкотелые имперцы не знали об этом, не знали, что красный
легион уже идёт и очень скоро поступь тысяч и тысяч ног сотрёт их
города в пыль.
— Чудеса, женщина! Даруй мне чудо исцеления, или я сомну твою
шею собственно рукой!
Лицо Сони побледнело, она не могла говорить и лишь ломала ногти
о кожаный наруч мускулистой руки, что удерживала её прижатой к
дереву.
Воин знал, что чудеса исцеления ещё не восстановились, но ему
нужно было держать жрицу в постоянном страхе, сломить её волю и не
позволять появляться пагубным мыслям.
Его ценность в глазах красной саранчи возрастёт, если он
притащит к мастерам боли женщину, наделённую силой творить
жреческие чудеса. Её тело и дух подвергнутся перековке, и тогда она
станет ещё одним верным слугой песчаного трона.
— Хроп!
Негромкий хруст ветки, раздавшийся за спиной, заставил Тоеракси
отпустить жрицу. На реакцию он никогда не жаловался, топор
моментально оказался в его руке, а он сам развернулся в сторону
неизвестной угрозы.
Рана на его плече уже начинала гноиться, но он мало волновался
об этом. Чудо исцеления всё исправит, а до той поры всё, что ему
надо, так это просто держать жрицу подле себя, живой и послушной. А
боль... Пусть он и не был посвящённым, но боль воспринимал, как
нечто, из чего можно черпать ярость и силу.