Но самый главный настораживающий фактор был вовсе не в этих
мелких физических различиях меня прошлого и меня настоящего. Теперь
я видел глазами, как самый обычный человек, и почти уверен, что
если найду отражающую поверхность, то обнаружу, что мои глаза стали
нормального цвета, а не янтарного, как это было в родном мире.
Да и проклятый дар туманной охоты меня оставил. Я больше не
ощущал «тепла» и не был напряжён словно пружина, стараясь сдержать
внутреннего зверя, норовившего пожрать всё вокруг.
Сейчас я напоминал себя самого год назад. Худощавый, жилистый,
без каких либо мутаций и прочей ереси.
Стоит ли говорить, что при таких раскладах я чувствовал себя
превосходно?
***
К поселению я вышел к вечеру. Уже смеркалось, и по дороге я
размышлял о том, как проведу ночь в лесу. Неожиданно, без
современной технологической базы, вроде той же экипировки,
детекторов отслеживающих движение и загрязнение среды, компактных
источников еды и воды, а так же имплантата, следящего за состоянием
моего организма, я стал чувствовать себя уязвимым. Будучи человеком
из другой эпохи, я просто понятия не имел, как выживать в этом
незнакомом лесу без кучи обыденных и простых примочек.
Далёкие постройки на холме, замеченные мной на фоне красных
лучей закатного солнца, заставили меня остановиться и обдумать своё
положение.
Почему-то вспомнилась старая притча о маленьком мальчике, что
долго плутал по лесу и жутко обрадовался, выйдя к незнакомым людям.
Они тоже ему обрадовались. А потом взяли и съели недалёкого
паренька.
Кроваво-красный закат не давал рассмотреть подробностей. Меня
окружала холмистая местность, и тот холм, на чьей вершине
раскинулось поселение, похоже, был самым высоким в округе. Я видел
деревянную стену, частоколом брёвен смотрящую в небо, и грубые
башни, оббитые чем-то похожим на шкуры.
Чтобы посмотреть на другую сторону холма и остаться
незамеченным, мне бы пришлось делать огромный крюк, придерживаясь
линии леса, ибо вокруг посёлка на много-много метров вокруг
простиралось поле.
Слепящий закат закрывал от меня верхнюю линию чужих стен, не
позволял понять, если на этих стенах и трёх видимых с моей точки
башнях люди. Что-то мне не нравилось в общей картине. Может быть,
заброшенная, поросшая травой дорога, по которой явно давно никто не
двигался. А может, отсутствие шума, неизменного спутника любой
общины, города или поселка.