Я пропитывал свою матушку трудом своим.
Вот задумал я итти смотрять второй Москвы,
Посмотрел-то, слава Богу, я твой славной второй Москвы,
Посмотрел-то я ведь и храму-ту Николина.
Хороша твоя прекрасная втора Москва,
Ишшие есть на што посмотрять-полюбоватисе!»
Закрычали все народ-люди во Вологды:
«Уж ты гой еси, государь Иван Васильёвич,
Ты не хош ли всё спустить на волю-ту разбойничка,
Как ночнёго хош спустить же подорожницька?
Он ограбит же опять да не одну Москву,
Он зайдёт, зайдёт во славну твою каменну Москву,
Он ограбит-то ведь и много всего хорошего в каменной Москвы.
Ты кончай-ко-се скорей, да царь, его же сам!»
«Вы не страшитесь-ко, народ, моей смерти скорою,
Придёт, придёт-то ведь скоро смерть моя своя.
Попрошу-то смерть ту же всё и я у вас,
Што котора мне какая смерть самому ндравитса,
Самому ндравитса-та смерть, да всё же хочетса.
Уж ты гой еси, государь же царь Иван свет Васильёвич,
Благослови-ко меня же слово-то промолвити,
Как ведь слово-то промолвити, речь говорите,
А мне без той ли всё казни без скорыя,
А и миня без той ли всё без ссылочки без дальнё,
А и мне ли всё без той ли всё насмешечки великою!»
Отвечал ему государь-от царь Иван Васильёвич:
«Говори-ко ты, Арсёнко, что ведь надобно,
Обо всём теперь будет простительнё».
«Уж ты дай же мне-ко смертью помереть такой,
Как такой же мне смертью, какой я хочу:
Уж вы сделайте мне всё же столб высокой-от,
Как ко етому столбу повесьте вы рей высучой-от,
У того ли всё рея да всё высучего
Сделайте мне лисенку, да всё три ступенечки, -
– Я ведь вылезу тогда да на высучой рей,
Издалёка-то народ будет видеть преступника,
Вот преступника-то видеть тут, разбойника!»
Говорил же государь царь Иван Васильёвич:
«Как по твоему ведь и будет-то по желаньицу:
Как ведь сделаю-то столб-от всё высокой-от,
Ко столбу-то всё подвесят-от висучий рей,
Тут ведь сделают-ту лисенку у рея тогда,
Как во лисенке-то сделают три ступенечки,
Отовсюль-то будет видеть тибя, Орсёнушка!»
«Уж ты гой еси, государь Иван Васильёвич,
Как арсёнкова-то смерть будет не милослива,
Немилослива вона, очунь страшная,
Из веков-то в веки будут вспоминать её!»
Пожелал же смерти скорою Арсёнушко;
Приказали тут ведь и делать-то столб высокой-от,
Приказали сделать рей да тут высокой-от,
Вот высокой рей ведь и делать-то высучей же,
Приказали делать и лисенку, три ступенечки.