– Отец там, наверное, задержится.
Лекарь кивнул и проследил, как две утки, подняв тучи брызг, взлетели с воды. Магдалена уже рассказывала ему о том, что ее отец уехал к больной сестре.
– А что, собственно, сказал на этот счет Лехнер? – спросил наконец Симон. – Он все-таки судебный секретарь и, думаю, мог бы спокойно запретить твоему отцу уезжать из города. Тем более летом, когда помои воняют на весь Лех.
Магдалена рассмеялась.
– А что ему делать? Отец просто взял и уехал. Лехнер страшно ругался и обещал повесить отца, когда тот вернется. До него потом только дошло, что палачу самого себя вешать не с руки… – Она вздохнула. – Немалый штраф, наверное, придется заплатить. И пока отец не приехал, нам с матерью приходится вкалывать не разгибаясь.
Она вдруг мечтательно закрыла глаза.
– А этот Регенсбург, он вообще далеко отсюда?
– Очень далеко. – Симон ухмыльнулся и игриво погладил ее по животу. Магдалена до сих пор так и не оделась, и на загорелой коже поблескивали под солнечными лучами капельки воды. – Во всяком случае, достаточно далеко, чтобы твой отец какое-то время не досаждал нам своими выговорами, – добавил он и довольно зевнул.
Магдалена резко вскочила.
– Ну да, как же, а твой старик нас будто не травит. К тому же у отца были серьезные основания для поездки. Так что прекрати ухмыляться, как идиот.
Девушка вспомнила о письме из Регенсбурга, которое так огорчило отца. Она, конечно, знала, что там у него была младшая сестра, но даже предположить не могла, что они и после стольких лет были так близки. Магдалене исполнилось два года, когда тетя, спасаясь от чумы, а также от каждодневных нападок и колкостей, сбежала с каким-то цирюльником в Регенсбург. Дочь палача не переставала дивиться подобной смелости.
Она молча запустила в реку камешек, тот подскочил несколько раз, прежде чем его проглотило течение, и проговорила – больше для себя самой, нежели для Симона:
– Уж не знаю, кто в эти недели будет улицы убирать. Если совет полагает, что это буду я, то они там здорово просчитались. Я лучше до конца лета в яме просижу.
Симон хлопнул в ладоши.
– Отличная идея! Или мы просто останемся в этой бухте!
Он принялся осыпать ее поцелуями. Магдалена начала вырываться, хоть и не так решительно.
– Симон, прекрати. Если нас кто-нибудь увидит…
– Да кто нас увидит? – Лекарь провел рукой по ее черным мокрым волосам. – Разве только деревья научатся ябедничать.