— Разве тебе кто-то разрешал уйти, — невинно поинтересовались у
меня над ухом.
— Н-нет, — от этого проникновенного голоса стадо мурашек
пробежало по моей спине.
— Тогда больше так не делай, малышка.
После того как меня попросили столь «доходчиво», желания убежать
и впрямь больше не возникло.
Когда мы подъехали к дому Орэна, сам хозяин уже ждал нас на
крыльце. В очках, облаченный в темно-синюю мантию, с безупречно
расчесанными и уложенными волосами, в своих лучших сапогах, маг
выглядел до невозможности официально, пока не заметил меня, сидящую
впереди одного из всадников. Брови мужчины поползли вверх, а
челюсть как-то совсем невежливо устремилась вниз.
— Привет, деда, я тут это... покататься решила, — невозмутимо
заявила я.
— Мм.
Интересно, это он новый диалект осваивает или не знает, что
сказать, вот и мычит?
— Доброе утро, Орэн. Я так понимаю это и есть то, ради чего ты
позвал меня, — сказал эльф и как-то по-свойски ткнул в меня
пальцем.
— Ты как всегда прозорлив, Лиамиэль. Прошу тебя и твоего
спутника пройти в мой кабинет, нам есть что обсудить. А позже, если
вы захотите, можно будет отобедать.
— Как скажешь, Орэн, как скажешь..., — отозвался Лиамиэль вполне
миролюбиво, правда, мне послышалась в его голосе скрытая
угроза.
Но в детстве, как и в юношестве есть определенные плюсы: ты не
думаешь слишком долго об одном и том же, стараясь оберегать свой
девственный мозг от лишней информации. Вот так и я не придала
фразам, которыми обменялись эльф и маг, никакого значения.
Соскочила с лошади незнакомца, еще раз буркнула слова благодарности
и решила прикинуть, можно ли кота распять на дыбе. Если да, то надо
бы посмотреть в какой-нибудь книжке у Орэна в библиотеке, как сей
дивный инструмент пыточного искусства соорудить... Да-а-а, день
начинает налаживаться.
Рабочий кабинет Орэна Канэри являлся одной из самых маленьких
комнат в доме. Как это ни странно, но старый маг не любил простор и
свет, ему было гораздо уютнее в душной полутемной комнатке, сверху
донизу уставленной книгами, с небольшим окном, завешанным плотными
темно-коричневыми шторами. Самым тяжеловесным предметом интерьера
был стол, он занимал добрую половину пространства, а оставшаяся
часть предоставлялась двум креслам, обитым темной кожей и стоявшим
прямо перед столом, на фоне которого они выглядели несоразмерно
маленькими и тщедушными. Третье кресло, огромное, как и стол,
отводилось хозяину кабинета.