— А с таких, Эм, что тебе вряд ли понравилось бы, если бы сейчас
вместо иголки с ниткой у меня в руках была бы бутылка «Горной
слезы» и глиняная пол-литровая кружка.
— Я не знаю, что такое «Горная слеза», но, так понимаю, что
ничего хорошего. Я права?
Кажется, рыжий бес чем-то расстроен, и надо потихоньку
уматывать, пока он не перешел от тихого страдания над вышиванием к
буйному вымещению гнева на мне. Поэтому пока Элфиральд обдумывал
мой вопрос, параллельно пытаясь насадить обратно на иголку упавшую
бисеринку, я попыталась бочком пробраться к выходу из комнаты. И
вот когда долгожданная дверь уже нащупывалась прямо за спиной, гном
решил, что копить эмоции — дело неблагодарное.
— Старый идиот! — громыхнул он, а я подпрыгнула от
неожиданности. — Это же надо быть таким твердолобым упрямым
засранцем?! — все больше распалялся гном. — Сколько раз, сколько
раз я ему говорил?! Предупреждал, а этот чертов хмырь с бородой по
колено только и знает, что биться башкой в одни и те же ворота!
— Э... ты сказал «засранец», мой маленький друг?
Ох, лучше б меня мать немой родила. То, как на меня посмотрел
Элфиральд, было непередаваемо, я бы даже сказала: феерично,
казалось, еще чуть-чуть — и он прожжет во мне дыру. Правда, нужно
отдать гному должное, через пару мгновений ему все-таки удалось
глубоко вздохнуть и перевести свой испепеляющий взгляд на окно.
— Ты просто не знаешь и не понимаешь, что сделал этот старый
осел. Великая богиня! — Тяжелый вздох. — Ступай, Эм, завтра нас
ждет тяжелый день...
Помню, что тогда я лишь мысленно хмыкнула: «А у нас другие
вообще бывают?» О богиня, как же я заблуждалась...
***
«Ненавижу! Нет, не так. Ненавижу!!! Эльфы, красивые,
милые, добрые эльфы, такие все из себя совершенные, за что ни
возьмутся, все-то у них лучше, чем у других, выходит!
Ненавижу...»
Такими были мои мысли вечером следующего дня.
Подняли меня в пять утра, причем довольно резко и неожиданно:
ведро ледяной воды на кровать и захват волос. Затем меня заставили
принять стоячее положение. Толком не сумев ничего сказать или хотя
бы разлепить глаза, я услышала только:
— У тебя минута на то, чтобы одеться. Не успеешь — пойдешь на
тренировку в чем есть.
Дверь захлопнулась.
И что это было? Кое-как разодрав глаза, я начала вертеть головой
в поисках одного хваленого защитничка, который обнаружился в кресле
напротив окна.