Неловко перебираю ногами, пытаясь вырваться из морозного плена,
в то время как снег вокруг меня с какой-то явной неохотой приходит
в движение. И с каждой секундой начинает двигаться все активнее,
пока в какой-то момент не взрывается яростным ослепительно-белым
фонтаном, обнажая исполинских размеров хищника, дремавшего в
берлоге в ожидании весны. Неистовый рев оглашает все вокруг, а я
вижу, как надо мной, словно из ниоткуда, возвышается медведь. Его
фигура заслоняет собой солнце, а я нахожусь так близко, что могу в
мельчайших подробностях рассмотреть его темно-бурую шерсть, в
которой застряли маленькие веточки и пожухлые листочки. Смотрю на
него, словно со стороны наблюдаю за происходящим.
Должно быть, я так и продолжала бы смотреть, если бы в какой-то
момент хищник не решил напасть. Огромных размеров когтистая лапа
обрушилась мне на лицо, и я отлетела в сторону. Кожу обожгло,
словно огнем, и я почувствовала, как что-то горячее и липкое
начинает заливать шею. В глазах потемнело. Но именно боль привела
меня в чувство. Вероятно, кости мои были на порядок крепче
человеческих, потому как я сильно не пострадала. Зато организм тут
же переключился в режим нападения.
В считанные секунды скинув рукавицы и стесняющий движения
заплечный мешок, я поднялась на ноги. Зверь тоже не терял времени,
подбираясь ко мне все ближе.
Вот так, посреди заснеженного Северного леса, оказались мы лицом
к лицу: медведь, пребывающий в ярости из-за того, что был
потревожен, и изнывающий от голода демон, в своем роде, тоже
разбуженный от странной спячки. У каждого из оружия были лишь
клыки, когти и свирепая сила дикой натуры. Схватка не была долгой.
Зверь сделал прыжок по направлению ко мне. Я легко ушла из-под его
когтей, оттолкнулась ногами от земли со всей силой, на которую была
способна, и в то же мгновение оказалась на спине хищника. Мы оба
рычали: зверь — в беспомощной ярости, когда мои руки сомкнулись на
мощных челюстях и начали разводить их в стороны, я — от сладкого
предвкушения чужой крови, столь будоражащей нервы. Зверь не мог
сопротивляться долго, и когда сперва легкий щелчок выворачиваемой
челюсти, а затем и хруст ломаемых костей достигли моего слуха, а
огромный медведь как-то неожиданно обмяк и повалился на снег, я
наконец поняла, что сотворила.