– Не рановато ли? Мы ведь едва знакомы.
– Вы в ходе операций всегда откалываете дурацкие шутки?
– Это все культурные издержки.
– Глупые шутки или операции?
– И то, и то.
Келлер понял, что, протирая стекло рукой, сделал только хуже, и достал из бардачка бумажную салфетку. Попытался исправить непорядок.
– Моя бабушка была еврейкой, – сообщил он небрежным тоном, как будто признавая любовь бабушки к игре в бридж.
– Мои поздравления.
– Снова шутите?
– А что я должен был сказать?
– Вам не любопытно, что у меня еврейские корни?
– Опыт подсказывает, что почти у всех европейцев где-то да запрятан еврейский родственник.
– Я своих не прятал.
– Где родилась ваша бабушка?
– В Германии.
– Перебралась в Британию во время войны?
– Перед ее началом. Бабушку приютил один из дядьев, дальний родственник, который давно открестился от предков. Он дал ей нормальное христианское имя и отправил в церковь. Моя мать лет до тридцати даже не догадывалась о своем происхождении.
– Терпеть не могу сообщать дурные вести, – признался Габриель, – но для меня вы все равно еврей.
– Если честно, я всегда ощущал себя немного евреем.
– Не любите ракообразных и немецкую оперу?
– Я про духовный аспект.
– Келлер, вы же профессиональный убийца!
– Это не значит, что я в Бога не верю. Я, может, даже лучше вас знаю историю вашего племени и Писание.
– Тогда чего якшаетесь с этой тронутой ведьмой?
– Она не тронутая.
– Только не говорите, что верите ее вздору.
– Тогда как она узнала, что мы ищем заложницу?
– Должно быть, дон предупредил ее.
– Нет, – покачал головой Келлер. – Она это видела. Она все видит.
– Например, воду и горы?
– Да.
– Мы на юге Франции, Келлер. Я тоже вижу воду и горы. Я их тут всюду вижу.
– Услышав про старого врага, вы задергались.
– Я никогда не дергаюсь. Что до старых врагов, я натыкаюсь на них, стоит мне выйти за порог.
– Ну так перенесите порог в другое место.
– Это что, корсиканская мудрость?
– Просто дружеский совет.
– Мы с вами пока еще не друзья.
Келлер пожал мощными плечами, изображая не то безразличие, не то обиду или же нечто среднее.
– Куда вы дели свой талисман? – спросил он, прерывая угрюмое молчание.
Габриель похлопал себя по груди, давая понять: талисман, близнец того, что носит Келлер, у него на шее.
– Если не верите, – спросил Келлер, – зачем тогда надели?
– Он хорошо вписывается в мою экипировку.