Сейчас, когда я уже получил тройку по дипломной работе и увидел ухмылку моего руководителя, до меня дошло: мои итоговые оценки были настолько неплохие, что, если бы я получил пятёрку по дипломной работе, то меня, еврея, не ленинградца, пришлось бы оставить (при распределении на работу) в Ленинграде: спрос был велик.
Унизительно. Но главное, опять стыдно перед родителями, перед дядей Милей, перед тётей Зиной, Мариной, Витей и, вообще, перед всеми: умный-умный – и обкакался… Скажу, что четвёрка… А может – не умный?..
На комиссию по распределению пошёл в старой, рваной футболке. В знак протеста.
Та, с которой я расстался, увидев меня, только и произнесла:
– Ты чего?!.. Комиссия тоже удивилась, но «сделала вид». В итоге получился Ярославль.
Люсику же присудили Тамбов, а Илье – Владимир.
Военную практику на кораблях отменили. Осталась просто практика. Мою спиртом накопители на магнитных лентах и ничего не понимаю в мигающих лампочках вычислительного центра завода. Но зато есмь провожаемый уважительными взглядами работников, когда везу бутыль со спиртом со склада.
Чтобы не отупеть, начал читать книгу об алгоритмах и рекурсивных функциях. Так я кажусь себе умнее: если уж ни фига не понимать, то хотя бы на более высокомуровне.
Практика закончилась. Я вновь в Ленинграде. Получаю дипломные «корочки».
Выпускная вечеринка. От Кати исходил такой аромат, смешанный с грустью расставания, что я поцеловал её в губы. Она ответила… Кое-кто смотрел на нас завистливым взглядом.
* * *
Еврей ли тебе половина?
Катя-Катюша, прости!
Не отыскать славянина
На захмелевшей Руси?
Что ты нашла в этих грустных
Карих семитских глазах?
Римскую месть захолустью
И унижения страх?
Уж не снести мне вторично
Эту любовь-нелюбовь.
Искариотова притча
Завтра помянется вновь?..
Снова появятся толпы,
Грустно бредущих людей,
Газовой камеры сопла,
Крики – и плачи детей?..
Вечное это скитание
Не для того ли дано,
Чтоб не забыли страдания?..
Впрочем… То было давно.
Странно. Евреефобии «достаточное количество», жлобства – тоже, рожи краснопьяные «цветут» в метро, и на улицах сыро, холодно, иногда грязно. Но расставаться с Ленинградом тяжело. Ощущение, что был долго знаком с красивой женщиной, сквозь грязные лохмотья которой просвечивал стройный силуэт…
Теперь по этапу. В Ярославль.
Перед обитыми оцинкованным железом дверями отдела кадров круто развернулся и пошёл сел на пыльной обочине напротив завода. Чего я испугался, ведь был уже здесь на практике?.. Просто понимал, что студенческие годы закончились, и не мог в это поверить…