– Ты растолковываешь?
Он усмехнулся.
– Думаешь, ты так хорошо меня знаешь, а? – Он поцеловал меня и продолжил читать свои заметки. – Он спрашивает, что я планирую дальше.
– А правда, что ты планируешь?
Он взглянул на меня поверх листка.
– Полагаю, ты говоришь о моих литературных планах.
– Нет, это Карлтон Р. Дэвис хочет узнать про твои литературные планы.
– Да, да, верно. – Он снова посмотрел на листок. – И я пожимаю плечами. «Чтоб я знал. Размах, глубина и размер моих произведений в руках богов».
– Которые, несомненно, прямо сейчас читают «По ту сторону рая», чтобы проложить тебе правильный путь в будущем.
– Несомненно. И я продолжаю рассуждать, пока не произведу на нашего мистера Дэвиса достаточно сильное впечатление, чтобы он спросил, собираюсь ли я стать частью новой великой литературной традиции.
– И ты собираешься.
– Нет! Нет, как раз этого люди и ожидают от парня на моем месте. Но я не собираюсь. «Ничего подобного не существует, – говорю я. – Единственная настоящая традиция – это смерть прошлых традиций».
Эта мысль захватила его и он, замолчав, начал искать по карманам карандаш.
– Подожди. – Скотт положил лист на стол и набросал что-то. Затем зачитал: – «Мудрый литературный сын убивает своего отца». Что думаешь?
– Очень по-гречески, не находишь?
– Греция – колыбель литературы, моя дорогая девочка. Все писатели черпают из этого колодца – снова я смешиваю метафоры. – Он сел рядом со мной. – Дайте мне героя, и я расскажу вам трагедию.
Я начала отвечать, но Скотт перебил меня:
– Постой. Дайте мне героя… Дайте мне героя, и я расскажу вам… нет… я покажу вам…
Он потянулся за карандашом и нацарапал что-то на полях. Было так забавно наблюдать, как мой муж превращает мысли в слова на бумаге, будто пишет под диктовку тех самых богов, о которых говорил.
– Вот, кажется, нашел. «Покажите мне героя, и я напишу вам трагедию». Звучит неплохо. Пока не знаю, где я это использую, но фраза хорошая.
– А это не Шекспир сказал?
Скотт задумался на мгновение, потом пожал плечами:
– Как знать?