Ноя сидела рядом с Оникой,
попросившей обучить ее чтению. Если ей выпадет случай
воспользоваться библиотекой дворца, нужно будет иметь убедительное
объяснение тому, откуда прачка, будучи до этого девкой с тракта,
знает грамоту.
Ноя радовалась, что ученица
схватывает все на лету, и рассыпалась словами похвалы, когда их
отвлекла поднявшаяся в комнате суета. Служанки льнули к окнам и,
хихикая, прятали лица за шторами.
– Что такое? – Оника вопросительно
посмотрела на поникшую Ною. Девочка забралась на кровать с ногами и
вжалась в самый темный угол. – Ты чего?
– Каждый вольный так, – нехотя
пробормотала рыжая. – А иногда и чаще, стоит камню преткновения
всех глупых девок появиться на горизонте. Идиотки.
Пока Ноя сопела в юбку платья,
скрывавшую подобранные к груди острые коленки, «глупые девки»
бросились от окон врассыпную и собрались у выходящей в сад двери за
секунду до того, как та отворилась, вызвав бурю сдавленных
возгласов радости.
– Господин Кристар, это такая честь!
Господин Кристар, мы надеялись, что вы заглянете к нам! Господин
Кристар, господин Кристар! – комнату заполнили восторженные девичьи
голоса, а Ноя уткнулась лицом в колени и зажала уши руками. Похоже,
швея, как и остальные служанки, питала симпатию к воспитаннику
Всевидящей Матери, но и мечтать не смела о его расположении.
Оника проглотила смешок, вспомнив о
размеренных днях в родной деревне, где всякий старался угодить
воспитаннице уважаемой семьи Фьюриен. Но до обожания, которое
вызывал Кристар, ей было далеко.
Она не видела брата, окруженного
толпой служанок, но прекрасно слышала его голос.
– Рони, можно тебя ненадолго? –
вымышленное имя спугнуло щебечущих вокруг Кристара
пташек.
Оника встретилась взглядом с
улыбающимся юношей, за спиной которого маячила всюду сопровождавшая
его двойка церковников. Ноя ошеломленно смотрела на новую подругу,
а лица служанок, утративших дар речи, обещали Онике еще один
неприятный разговор.
– Рони? – повторил Кристар,
переминаясь с ноги на ногу.
– Да, конечно, господин Кристар, –
Оника соскочила с кровати и, наспех обувшись, вышла в сад вслед за
братом, оставив завистливые взгляды сверлить закрывшуюся за нею
дверь. Впрочем, на улице ее ждало не менее напряженное молчание
служанок, вышедших подставить лицо последним солнечным лучам этой
осени.