Когда блюда были расставлены,
господин Шараф вместе с книгой и скверным настроением перебрался за
стол.
– Зажги больше свечей, – приказал
старик, сжимая в свободной руке круглое увеличительное стекло.
Покосившись на десяток горящих
огоньков, Оника достала из буфета подсвечники и, расставив на
столе, зажгла еще шесть свечей. Изредка подрагивающее пламя
придавало лицу старика истинно страдальческое выражение. Он
совершенно забыл о еде, часто моргал и щурился, минутами не
переводил взгляд с одной страницы на другую.
Хоть у Оники не было ни единой
причины для теплого отношения к господину Шарафу, его подавленный
вид вызывал у нее сочувствие, и, когда старик в сердцах смахнул
книгу на пол, Оника болезненно свела брови.
– Бесполезная дрянь! – за книгой
последовала и линза, рассыпавшись на каменном полу на сотню
осколков.
Собирая разбитое стекло, Оника
подняла взгляд и заметила увлажнившиеся глаза господина Шарафа,
меланхолично ковыряющегося в тарелке. Закончив с уборкой, она
подняла упавшую разворотом вниз книгу, расправила смятые
страницы.
– «Повести о Наборате Опрометчивом и
двадцати трех перекрестках», – после недолгих размышлений Оника
прочитала вслух название, выведенное золотом на первой
странице.
Старик взглянул на горничную, но
вместо брани прозвучал короткий вопрос:
– Ты умеешь читать?
– Немного. Меня учила швея
из…
– Меня не интересует твоя биография.
Верни.
Склонив голову, Оника положила
сборник с повестями на стол перед стариком. Смачивая пальцы в кубке
с водой, господин Шараф листал страницы, пока не остановился на
трети книги.
– Читай отсюда, – сухо произнес он и
пододвинул книгу к Онике.
Сдержанно улыбнувшись и поправив
ленту на лбу, девушка заскользила пальцем по ровным срокам,
рассказывая историю о малоизвестном, но определенно великом,
герое:
– И тогда Наборат Опрометчивый
выменял своего гнедого скакуна на четырех поисковых свиней и
отправился по следам Грома Грозного, укравшего драгоценную реликвию
полевых бегунков – серебряную тыкву…
* * *
Дэрк был откровенен с собой: он
допускал мысль, что когда-нибудь снова окажется под сводами дворца
Берилона. Только в его воображении не было конвоируемой его стражи
и старика Ульена, служившего еще предыдущей Матери.
Первый советник встретил Крайснера и
сопровождавших его бойцов Церкви на ступенях перед дворцом. Дэрк
презирал Ульена за слабость и закостенелость взглядов, Ульен же
видел в нем исключительно предателя и надменного выскочку. Взаимная
неприязнь ментальных магов была им так же очевидна, как и всем, кто
оказывался в их обществе.