Юлька первая своей блискучей положила в белую тарелку с голубым цветочком на донышке три картошины, подумала и выбрала еще одну – самую большую. Мы следили за каждым ее движением. Отец нарезал хлеб. Резал он его так бережно и аккуратно, что ни одна крошка не упала не только на пол, но и на стол. Дав каждому из нас по ломтю хлеба, остаток каравая отец убрал со стола, прикрыв его чистым льняным полотенцем.
Во время еды Юлька поглядывала на Антошку, а Антошка на Юльку, и вдруг втихаря, скатав хлебный шарик из мякиша, Антошка запустил этим шариком в свою двоюродную. Напрасно он надеялся, что наш отец не увидит, не заметит недозволенного озорства по отношению к хлебу. Антошка не успел и глазом моргнуть, как отец, привстав, припечатал его по лбу своей увесистой ложкой. Мне стало жалко брата, так он покраснел и сник. И тут Юлька молнией метнулась из-за стола и, схватив свой узелок, лежавший на подоконнике, развязала его и начала выхватывать крендели. Два первых она бережно положила на стол рядом с ложкой отца, по одному дала всем нам, а перед Антошкой выложила все остальные – их было пять! Стрельнув глазами на Антошкин лоб, заметила:
– Гузак растет, синий! Приложи железку, – и успокоила: – До свадьбы заживет! Наш дед Фадей так же ложкой по лбам своих внуков трескает, чтоб за столом сидели и не пикнули.
Юлька гостила у нас месяц. Она научилась ездить верхом на лошади, ловить раков, выуживая их из-под коряг, таскать карасей плетеной корзиной-ловушкой с приманкой на дне и запекать их на костре, тщательно обмазав глиной; ничего вкуснее, по ее словам, она никогда не едала. Научилась она и плавать, а однажды чуть не утонула на наших глазах, если бы не Антошка.
Случилось это так: Юлька поплыла не к середине сажалки, где вода была почище, а вдоль берега. Ноги ее запутались в водорослях, Юлька испугалась и, хлебнув воды и дико тараща глаза, закричала что было сил. Антошка схватил доску – мы ее давно притащили сюда, чтоб держаться за нее, когда барахтались в воде – швырнул ее Юльке и сам поплыл к ней, командуя:
– Ты за меня не хватайся, утопишь и меня. Держись за конец доски двумя руками… Да не ори ты на весь белый свет, разоралась…
Наконец-то Антошка прибуксовал доску вместе с Юлькой к берегу.
– Полезла в бузу, места ей на чистой воде мало, – ворчал Антошка. – Хорошо, что водяник за ногу не цапнул и не уволок…