Магда кивнула,
взяла у Найры кувшин и припала губами к горлышку. Как же
давно она не пила такой вкусной воды! Та стекала по шее за
воротник, ледяными струйками спускалась по груди. Магда
чувствовала, как оживает.
— Вы так
больше ничего не узнали о дочери? — спросил Гай.
— Жена узнала.
Ходила к той госпоже, что когда-то увидела Молли на рынке.
Караулила её возле дома, спала у дверей, валялась в ногах, отдала
все камни, какие у нас были — беляки, серые. И та, наконец,
сдалась. Взяв с бедной матери обещание хранить тайну, она
рассказала, что наша кроткая, тихая Молли умоляла Великого
Хранителя пощадить её и дитя. Но когда он повторил приказ вытравить
плод, бросилась на него с ножом и даже ранила. После этого Молли
отправили в лечебницу, и потом уже никто о ней ничего не слышал, —
он перевёл взгляд на Найру, прокряхтел: — Налей-ка мне браги,
девочка.
Оставив метлу
у двери, Найра поискала кружку и, не найдя, дала ему
бутыль.
— Придержи, он
сам не справится, — подсказала Магда, глядя на то, как кукольник
протянул к бутыли дрожащую, покрытую старческими пятнами
руку.
Она
перехватила хмурый взгляд Гая. Он явно ждал продолжения истории.
Пока Кларк не рассказал ничего, что пролило бы свет на произошедшее
с Найрой. Магда замечала во время рассказа, что Гай несколько раз
нетерпеливо морщился, как будто хотел прервать старика, но
сдерживался.
Изрядно выпив
и утерев рот ладонью, Кларк обвёл присутствующих взглядом и
произнёс:
— Я видел
Молли ещё один раз, — в его зрачках дрожало пламя
лампады.
Все ждали
продолжения, не решаясь поторопить.
— Это
случилось после смерти жены. Я вернулся домой и увидел Молли
сидящей на её любимом месте у столика с рукоделием. При моём
появлении она не пошевелилась, кажется, даже не заметила меня. Она
вышивала, как любила делать это когда-то. Вот только глаза её были
устремлены не на пяльцы, а в стену и она пришивала к кружеву свой
палец. Без крови, без боли, — лицо Кларка болезненно сморщилось. —
Её рука работала так...
Он стал водить
кистью вверх-вниз, точно держал в пальцах иголку. Найра тихо охнула
и закрыла рот ладонью.
— Не знаю, что
с ней сделали в лечебнице, но это была уже не наша дочь, —
продолжил он, и по морщинистым щекам потекли слёзы. — Думаю, она
даже не понимала, где находится. Просто остатки памяти заставили её
прийти по знакомой дороге и сесть за любимою работу. На шее у неё
была цепочка вроде той, которую вы мне показали. Тогда я впервые
почувствовал, что такое боль в груди... Да, так вот.