казалась ему целой
планетой — огромной и неприветливой.
— Знаешь, что
это? — спросила Даяна у Миры елейным голосом.
— Жук, —
ответила она помертвевшими губами.
— Его зовут
алоидо, — продолжала Даяна. — Он у нас шалунишка, как все мальчики
и тоже любит забираться под платья к девушкам.
Алекса стояла,
потупившись.
— А ещё он
любит подслушать, о чём девушки болтают.
Даяна подошла
к столу и наклонилась над жуком, так что её правая грудь выпала из
платья, но её это ничуть не смутило.
— Расскажи
нам, алоидо, о чём шепчутся по ночам девочки? — спросила она и чуть
сжала с боков тельце жука.
Тут же в жуке
зазвучали женские голоса. Надтреснутые, вроде тех, какие Мира
слышала на старых пластинках начала двадцатого века. И всё же она
узнала себя и Алексу:
«Блин, какие
же мы обе чокнутые!» — сказала противница и рассмеялась.
«И не говори.
На всю голову. А твоя тоже с тобой по кошмарикам ходит?»
«В смысле,
ходит по кошмарикам?»
Пауза. Мира
вспомнила свою растерянность в тот момент, понимание того, что
сказала лишнее. Тогда она ещё не знала, насколько
лишнее.
«Ну... Это я
так называю, — снова зазвучал в жуке её голос. — Мой требует, чтобы
я так подробно описывала, как у меня там всё, будто он сам там
побывал».
«Он у тебя
зачётный, — с ноткой зависти протянула Алекса. — А моя
сука...»
Даяна сбросила
жука на пол и с хрустом раздавила сапожком. Брезгливо шоркнула
подошвой по полу.
Несколько
секунд все молчали. Мира понимала, что это крах. Полный и
бесповоротный. У неё потемнело в глазах. А возле стола, глядя на
раздавленного жука, стояла Алекса. Та, которая пришла к Мире, чтобы
выведать секреты. Тварь!
В памяти
вспыхивали подробности ночного разговора: «А давай зафрендимся!»
«Так мы вроде как уже». Она помнила теплоту, которая возникла между
ними в тот вечер... И всё это время на Алексе был жучок! Миру
захлестнула волна ярости. Хотелось вцепиться противнице в волосы,
расцарапать лицо, глаза.
«Боишься
слепоты, сучара?! Так я ей сейчас устрою!»
Она дернулась
было к противнице, но неожиданно встретилась глазами с сыном
Великого Хранителя. Парень больше не зевал, а смотрел на
происходящее с восторгом, едва в ладоши не хлопал. Его забавляло
происходящее. Все они: Мира, Алекса, Гай — были для него такими же
жуками, как тот, которого раздавила Даяна. И для всх этих, за
столом — тоже. Они пришли потешиться...