– Я знаю, – он жестом поманил ее к себе. Смуглые руки прикоснулись к лицу. Пальцы сжали подбородок, заставляя повернуться. – Идеально, – сказал Назиф.
– Мы все идеальны, – улыбнулась Адриана.
– Не все.
– Я говорю о блудницах.
– Не надо, – художник прижал указательный палец к ее губам. – Не говори, – на его тонких губах появилась улыбка. – Я же не поэт, чтобы запечатлеть тебя словами.
Его руки заставили ее обернуться.
Женщина. Она сидела на диване, желтый свет сотен свечей ласкал ее обнаженное тело. Черные шелковистые волосы струились по плечам, прикрывая грудь и бедра. Ноги были широко разведены в стороны, открывая украшенные пирсингом гениталии. Тонкие нити, продетые в серебряные кольца, раскрывали тело, словно бутон, обнажая розовую сердцевину.
– Так мы не одни? – Адриана посмотрела на художника и улыбнулась.
Он снова развернул ее к обнаженной женщине.
– Она тебе нравится?
– Возможно, – Адриана чувствовала, как руки Назифа сжимают ее плечи.
– Подойди к ней, – сказал художник.
– Подойти?
Блудница попыталась отыскать взглядом слугу, но его нигде не было. Лишь женщина на диване, в глазах которой, казалось, таится сама ночь. Адриана осторожно сделала шаг вперед. Затем еще один. И еще. Художник отпустил ее плечи. Теперь блудница стояла между мольбертом и диваном.
– Ближе, – сказал Назиф.
Женщина на диване не двигалась. Ее черное лицо было бледным, как воск.
– Она… Она настоящая? – спросила Адриана, поворачиваясь к художнику. – Живая?
Он кивнул – далекий, размытый слабым светом образ. Пламя одной из свечей задрожало, захлебываясь расплавленным воском.
– Странная ночь, – сказала Адриана.
– Тебе не нравится?
– Не знаю, – она машинально улыбнулась.
– Прикоснись к ней, – сказал художник.
Блудница обернулась, но тени уже скрыли его лицо. Она снова вспомнила Финлея. Почему он никогда не рассказывал ей ни о чем подобном? Или же подобного никогда и не происходило с ним?! Адриана осторожно протянула руку и коснулась женской груди с проколотыми сосками. Черная кожа была теплой и гладкой.
– Теперь поцелуй ее, – донесся далекий голос Назифа.
Адриана подалась вперед. В черных глазах странной женщины горели сотни свечей. Ее лицо оставалось непроницаемой маской. Губы были мягкими, но безразличными. Адриана задержала поцелуй, пытаясь уловить дыхание. В повисшей тишине затрещала, угасая, еще одна свеча.