– Что это? И что мне с этим делать?
– Угадывать. Можешь начать прямо сейчас, а я послушаю. Когда найдёшь загаданное «то, не знаю что», получишь его в подарок.
– Так это загадка? Одна часть больше другой и часть названия находится внутри? Складная зубная щетка? Спичечный коробок? Давайте не будем играть в детские игры. Вы отпускаете меня? Чудесно. Я не имею к вам никаких претензий. Я был неправ. Вы благородно простили меня и сохранили мне жизнь. Этот урок я никогда не забуду. Какие ещё приличествующие случаю слова я забыл сказать? Скажу любые, только давайте без этих формальностей.
– Давайте без формальностей. У тебя в руках – экзаменационный билет. Или шифр. Или – подсказка. Времени у тебя – достаточно. Торопить не буду. Как только разгадаешь загадку, останется устный экзамен. И ты свободен.
– А может, сразу устный экзамен?
– С этим не ко мне. Когда решишь задачу, тебе откроется…
– Истина! – не удержался Дмитрий Олегович.
– И стена. И потолок. Всё, что хочешь, откроется. В конце пути тебя будет ждать один очень полезный человек. Он любое желание исполнит. Если ему правильно заговорить зубы. А это ты умеешь.
– Вы хотите сказать, что в этой тарабарщине про части целого есть какой-то смысл? Давайте я лучше… ну ещё пару недель послужу вам мальчиком для битья, чем ребусы разгадывать.
– Неделя в моём понимании – это лет примерно пятьсот по человеческим меркам. Выдержишь? Может и выдержишь. Но я тоже, знаешь, не железный. Мёртвый – но не железный. Видеть тебя больше не могу. Так что иди, мальчик, ищи. Как найдёшь – считай, самая трудная часть дела позади. А это – тебе. В подарок. Скажем – магистерская мантия. – Эрикссон вытянул из рукава своей неизменной клетчатой рубашки элегантное пальто цвета туманного питерского утра. – Наступил октябрь, а тебе и на улицу выйти не в чем. Такси будет у ворот через десять минут. Негоже почти специалисту ехать в город на маршрутке.
– Значит, искомое, – Дмитрий Олегович щёлкнул пальцем по «экзаменационному билету», – находится там, в городе?
Не обращая внимания на его вопрос, Эрикссон поднялся на ноги, потянулся, сложил стул пополам, ещё раз пополам и ещё раз, спрятал его в карман и исчез.
Щёлкнула и отворилась дверь камеры. Вошел синтетический человек с подносом, уставленным лакомствами.
«Даже если отравит, – приступая к трапезе, подумал Дмитрий Олегович, – я не в обиде».