– Идем, идем… – проворчал он, так и
не найдя в себе сил заговорить о важном.
Вечерние часы до отбоя были отведены
под свободное время, и курсанты разбрелись по комнатам, утомленные
утренней тренировкой и долгим учебным днем. Холл тоже был пуст и по
традиции погружен в прохладный полумрак. Вахтерши опять не было, и
молодые люди прошли сразу на выход, попав из царства вечного
сумрака прямиком под яркие лучи клонящегося к закату солнца.
Казарма второго потока стояла чуть в отдалении от остальных
строений, одной стороной примыкая к внешнему ограждению, а другой
выходя на площадку для утренней зарядки. А вот общежитие первого
потока было окружено миленьким садом и вообще выгодно отличалось от
простых казарм. Обитающие там ученики имели привилегированное
положение, что, конечно же, не было дискриминацией, если верить
Уставу. Но трудно не думать об этом, зная, что первый поток после
окончания учебы отправится служить в звании офицеров, а Герман и
его сокурсники станут лишь частью военной мощи Ойкумены. Или просто
вернутся домой.
– Так куда ты меня ведешь? – Герман
так задумался, что не следил за дорогой, и опомнился только
оказавшись в самой дальней части тренировочной площадки. –
Следовало догадаться. Кроме учебного корпуса “Г” и столовой ты
больше ничего не знаешь. А в столовой мы уже были.
Альберт расплылся в хитрой улыбке и
рванул к дальнему краю засыпанного песком круга. Упал на колени, не
заботясь о чистоте новенькой формы, и принялся увлеченно копать.
Герман даже заинтересовался.
– Мы ищем клад?
– А? – Берт отвлекся. – Нет, лучше.
Вот, нашел!
Он поднялся и продемонстрировал два
тренировочных меча, точнее даже не меча, а отполированные палки.
Еще утром они торчали из стойки с оружием.
– Ты был со мной, – нахмурился
Герман, предчувствуя неприятности. – Признавайся, кого подговорил
на нарушение?
Альберт уставился на него
честными-пречестными глазами.
– Никого! Она сама, я просто случайно
увидел.
Герман присмотрелся к другу, но
расспрашивать дальше не стал – понял, что сейчас Берт подельницу не
сдаст, быть может, потом, когда молчать станет для него
невыносимо.
– Дай угадаю, – Герман смерил его
смеющимся взглядом. – Хочешь еще раз сразиться со мной? Хм, ну
давай.
Его буквально окатило удушливой
волной радости, пробившейся даже сквозь усиленный барьер блокатора.
Герман поморщился и взял оружие, готовясь принять стойку. Берт
разве что не подпрыгивал от предвкушения и походил на маленького
щенка, которому показали сахарную косточку.