Но Училище военно-магических
дисциплин – совершенно не то место, где Герман ожидал бы встретить
Альберта и уж точно не то, где тот должен сейчас находиться.
Следовало разобраться с этой ситуацией, но не слишком торопиться,
чтобы не наломать дров.
Казарма второго потока на первый
взгляд выглядела как монументальная коробка из красного отсыревшего
кирпича. Неприметная двустворчатая дверь, даже в самую жару
остающейся плотно закрытой, вела в полутемный, гулкий от эха шагов
холл. Пройдя мимо пустого окошка вахтерши, как всегда отошедшей по
каким-то своим делам, молодые люди поднялись по узкой разбитой
лестнице на третий этаж. Альберт оживленно крутил головой, изучая
строгую обстановку. Высокие потолки белели свежей краской, подошвы
ботинок громко ударялись об однотонную плитку пола, и Берт явно
старался идти тише, но выходило не очень успешно. Коридор был
прямым, как линейка, с двумя рядами одинаковых дверей с
металлическими номерными табличками. Одна из них открылась, наружу
выглянул взъерошенный рыжий парень с болтающимися на шее черными
очками на кожаном ремешке. Он окинул ребят взглядом, присвистнул и
излишне торопливо скрылся, хлопнув дверью.
Возле комнаты под номером 313 Герман
остановился и повернулся к юноше:
– Здесь мой блок, – ровным голосом
пояснил он и толкнул дверь. – Соблюдай, пожалуйста, чистоту, – и,
вспомнив кое-что из детства, добавил: – Хотя бы относительную.
Герман тщательно вытер ноги о коврик,
Берт повторил его маневр и с некоторой опаской заглянул внутрь.
Несмело прошелся по комнате – просторная, светлая, но Герман был
уверен, что на вкус Берта она слишком тесна. Три двухъярусные
кровати в углах частично свободны, и Берт сразу сообщил, что будет
спать внизу, чтобы не свалиться во сне. Центр комнаты обозначался
огромным деревянным столом, вокруг него стояли простые стулья, на
вид жутко неудобные. Стены снизу доверху были закрыты шкафами и
книжными полками.
– А зачем столько кроватей? –
спросил Берт, который не мог долго молчать. – Сколько с нами будет
жить народу?
Берт, похоже, чувствовал себя
неловко, и Герман невозмутимо смотрел на него, устроившись на
нижней полке угловой кровати. Если честно, он тоже пока не знал, с
чего начать.
За открытым окном чирикали пташки,
шелестела листва, с площадки на заднем дворе общежития доносились
сглаженные расстоянием голоса и смех. Альберт застыл посреди
комнаты, упершись задом в стол, и теребил себя за волосы,
постепенно вытягивая из-под цветных невидимок прядку за прядкой.
Герман ждал. Потом резко выдохнул и хлопнул себя по коленке.