– А другие? Вы же сказали, есть и честные люди, стражи, маги?
– Пойди докажи. Кастовость, один дом, все покрывают друг друга, – хмыкнул дед. – Следователи притворяются слепыми и глухими. Повелители не против. Так что нынче маги рассматриваются как источник дохода, а вовсе не как почетная обязанность по защите. Мало кто хочет умирать, охраняя чужое. Еще меньшее число осмелится встать против интересов высшей аристократии, а то и убить при нападении. Предъявишь такой труп – он пропадет у следователей через день, не дойдя до опознания. Вместо награды – озлобленность и вражда, – вздохнул он.
– И давно такой бардак? – мрачно спросил я, постепенно переосмысливая порученное мне задание: слишком серьезными были соперники. Та легкость и некое довольство, с которыми я принимал тысячу золотых кругляшей, теперь казались невероятно глупыми и неосторожными. Такие деньги не платят просто так.
– Лет десять. Раньше-то был общий враг – не остановишь, и волна зверья перельется через высоту укреплений, не щадя никого. Владение сражалось в едином порыве, забыв все обиды и противоречия, иначе было не выжить. Пятнадцать лет назад было последнее нападение. Защитники просто стали не нужны на своих постах. Затишье породило новых монстров – людского рода. Наличие силы в руках, подчиненной только семье, вскружило многим голову. С молчаливого одобрения Повелителей начались первые набеги, за ними – ответные. А потом многие сообразили, что нападать на своих ближе и безопасней.
– И никак не лишить эту мразоту родовых магов? Подстеречь, погладить железом. Они же смертные, не так ли?
– Есть шанс забрать билет в случае гибели мага и наследников. Семейства магов многочисленны, уничтожать придется всех от года до шестнадцати лет, – развел он руками. – После такого злодейства останется разве что наложить на себя руки. Дети ни в чем не виноваты.
– А как вы получили свое право?
– Передал сослуживец. Такое допускается, через прошение Повелителю и его одобрение. Человек был заслуженным, отказать не сумели. Семьи у него не было, а отдавать мага этой стае высокородных убийц он не хотел. Взял с меня слово, что мои потомки будут служить там, где магу положено быть, – на Стене. Не в набегах на мирных жителей. И тем более не грея костей в столичном особняке, в то время когда люди гибнут под огненным дождем.