— Погоди, девк! — баб Шура
вцепилась в водительскую дверку, не давая
ее закрыть. — Не ходи туда, не надоть. Пошли
ко мне. У меня поспите с Лерочкой. А днем
и пойдешь, когда солнце будет. Неча лихо-то дразнить!
— Баб Шур!
Я то «лихо» ваше уж год, как Вы говорите,
дразню! И ничего, пока все живы и здоровы! — сердито
пробурчала Юля.
— Ага, ага... — закивала
головой баб Шура. — И в колодец никто
не падал... — ядовито продолжила она. — Ты, девк,
гордость-то свою мне не показывай, мне
уж не интересно, старая я. Пошли, чайку горячего
налью, коль спать-то не желаешь. Гляди, светает уже. Лерочку
положим, пускай дите спит, а ты чайку попьешь, а? Пошли,
пошли, неча тут стоять-то. Пускай там Аринка чуть похозяйничает,
глядишь, и успокоится маленько... Пошли, пошли...
Юля, вздохнув, выбралась
из машины, взяла на руки Лерку и пошла к баб
Шуре. Уложив девочку на диван, она вышла во двор вымыть
ноги — неудобно грязными ногами по дому шлепать, соседке
работы добавлять. Против воли взгляд метнулся к ее дому.
На садовых качелях возле дома, лицом к ней,
на коленях стояла черноволосая девочка и смотрела
на нее. Встретившись глазами с Юлей, девочка
улыбнулась и... исчезла. Только качели продолжали слегка
раскачиваться в утреннем сумраке, словно от ветра.
Тряхнув головой, точно отгоняя назойливого комара, Юля выплеснула
воду и вернулась в дом.
Баб Шура уж налила чаю
и достала пирогов, да конфет в вазочку насыпала.
— Варенье-то мое попробуешь,
ась? Хорошее варенье в этом году получилось, густое, как прям
желе, аж стоит в ложке. Будешь?
— Нет, баб Шур, спасибо, —
обхватывая двумя руками кружку, задумчиво произнесла Юля.
— Можно, я просто чай попью?
— Пей, девк, пей! Вот пирожки
бери, — затараторила соседка. — Замерзла, поди? Сейчас!
— метнулась она в комнату и принесла халат.
— На-кось вот, одень. Большой он тебе,
ну да ничего, теплее будет.
Юля одела предложенный халат,
запахнулась. Снова уселась, уставилась в чашку. Напряжение
начинало отпускать. Постепенно проходила дрожь, дыхание
выравнивалось. Соседка погладила девушку по голове.
— Сколько седых волос-то
у тебя, девк... Не рано ль? — покачала она
головой.
— Потом покрашусь. Неважно это,
баб Шур... — вздохнув, улыбнулась Юля. — Прорвемся.
Главное, что все живы.
— Так-то оно так... Ох,
девка... И занесло же тебя... — горестно оперевшись
подбородком в ладонь, проговорила женщина.