- Да, - ведьмак покосился на купца, -
и не сказал бы, что прямо жряка. Жряки у вас на родине, в лесных
болотах водятся, а тут недоразумение какое-то. Правду сказать, даже
то недоразумение успело натворить бед.
- И больших? – Форрель,
интересующийся все больше, отстегнул незаметно достал откуда-то два
кожаных кубка и небольшую бутыль с вином. – Не откажешься? Хорошая
лоза и, что важно, винцо крепленное, по дороге в уксус не
превращается и не испаряется выше меры.
- Не откажусь, - ведьмак благодарно
кивнул, - с собой у меня есть только водка, но больно уж
горлодеристая, настоянная, не иначе как на скорпионах.
- Так больших бед натворил тот
непонятный чуд?
Ведьмак отхлебнув, погонял вино по
рту, глотнул.
- Тут кому как, купец. Надо думать,
что бабке, чьего недопеска сожрала та дрянь, когда дворняга по
бережку искала чего б схарчить, беда была большая. А вот старосту
сельца куда больше беспокоили два утащенных ягненка и сгинувший на
топи деревенский пастушок-дурачок. Причем, как я понял, куда больше
старосту беспокоила не его, собственно, смерть, а факт лишения
припарок для больной спины старостовской тещи. Говорят, дурачок
тот, даром что не говорил, а гыгыкал да мычал, знатно разбирался в
травах.
- Это уж верно, - хмыкнул Форрель, -
кому беда, кому мать родна. Ценности у всех разные, не поспоришь.
Убил, значит, этого недожряка?
- Да. – ведьмак пожал плечами. – Было
несложно, деревенские, не трясись они больше положенного, сами
могли его б сыскать, сетями вытащить да на куски топорами
разделать. Но мне вышло лишь на руку, содрал со старосты сколько
смог и уехал.
- За покойником?
- Ну, что покойник выяснилось на
месте, а так ехал чтобы кокнуть злодейского упыря-кровопийцу,
одолевшего козопасов и всю их родню, денно-нощно вяжущих с овечьей
шерсти носки, шарфы, безрукавки и прочее нужное теплое белье для
продажи тамошнего сеньора. Ну и…
- Так с овечьей или козьей?
- А? – ведьмак недопонял, потом
кивнул и продолжил. – Да всей имеющейся, то ж не суть. Оказалось,
что все крутилось вокруг жальника, больно уж он кустистый, а трава
там не просто мурава какая, а, вот ведь, сущий готовый матрац.
Ложись и спи… ну, либо не спи. Село-то небольшое, хатки все больше
рядом стоят, а тут, понимаешь, тишина, кустики и травка.
- А-а-а, - понимающе протянул
Форрель, а Ратгер, не удержавшись, фыркнул-хохотнул. – и потому
деревенские, особливо молодежь, повадились туда шастать да роскошно
удовлетворять друг друга, играя тика в тику и белея в ночной мгле
животным о двух спинах?