Всю ночь до утра продолжалась фиеста, и выплыть на берег из нее, как из горной реки, не было никаких сил.
За фиестой де флорес в Испании следуют в строгой очередности другие празднества: фиеста крестов – уважение к символу католической веры, фиеста воды, фиеста солнца, вплоть до последней фиесты – фиесты де торрес, всемирно известной, как коррида, она же бой с быками.
Было, отчего мне прийти в смятение. У нас в стране так не веселились, так не танцевали, таких фиест не устраивали. Народное искусство в России кончилось, грустно заметил писатель Василий Белов, когда часть собравшихся на праздник вышла на сцену, а большинство остались в зале.
…Через месяц я полетел в Якутию. Обычная командировка, передышка от суеты столичных будней. Что ожидать, когда величаво проплываешь над огромной страной? Уставшие попутчики, в основном, якуты сладко спали, а я не мог оторваться от иллюминатора. После дозаправки в новосибирском Толмачево наш «Ту» вырулил к Лене и пошел-полетел по ее руслу на север к далекому Якутску. Рисунок реки казался безжизненным, он всё утолщался, наливался от притоков водной силой, и даже с высоты десяти километров дышал природным эпосом. Самолет с разворотом, снижаясь над белым полотном реки, спланировал на берег, в долину Туймаады, где раскинулись дома Якутска.
Оживление якутского утра и свежий воздух после бессонной ночи взбодрили меня, обрадовали. С встречающими писателями я впрыгнул в машину, и мы помчались мимо изношенных под ветрами и снегами блочных домов, стоящих на сваях, подныривая под отопительными трубами, не зарытыми в вечную мерзлоту. Везде я наблюдал родную российскую расхристанность и приметы временного пребывания человека в неприбранном за собой мире.
Якутск тогда не радовал. И когда я, получив возможность выйти на час-другой из гостиницы, прошел к деревянным домам и сараям на берегу Лены, то удивился бедности, даже нищете. Особенно поразил небольшой рынок – грязный, убогий, где картошку продавали, чуть ли не поштучно. Запомнились только рыболовные сети, развешенные для продажи. В центральной России их днем с огнем было не достать, они считались браконьерским орудием лова, были под запретом, как и многое другое в тогдашней жизни.
Нет, Сибирь я не такой представлял!.. Мне она виделась богатой, крепкой, хлебосольной.