Потом полгорода ходило в купленных у того шамана оберегах, большинство из которых были оптом сплетены в одной артефактной мастерской, за отдельную плату этого не разглашавшей. Вот что значит — правильная реклама.
Гоблины, в отличие от орков, своим добром делились неохотно. Эти пройдохи могли пролезть без мыла куда угодно, но шаманское мастерство было для них священно и поводом для наживы не становилось никогда. Ну ладно, очень редко. Так что вещь, лежавшая у меня на коленях, точно была настоящей. Да это и чувствовалось, по едва заметному теплу, щекотавшему кончики пальцев, ноги и живот. Гоблины называли такие обереги «гир-таяно» — дар жизни или благополучия — переводы от источника к источнику разнились. Они делились на мужские и женские и вручались детям племени на взросление. Мальчикам — когда те покидали отчий дом, чтобы жить своей жизнью. Девочкам — когда те выходили замуж. Не сказать, что все гоблины были такими уж благополучными, но вот то, что мало кто из людей мог похвастаться наличием такого оберега в своей коллекции — это факт!
Так что капитан стражи Вольфгер Лейт мог сколько угодно раздражать меня своей вопиющей необразованностью — всерьез разозлиться у меня все равно не получалось.
Старый зеленый проныра, вот знал же, чем девушке угодить…
О том, что мы все еще работаем, я спохватилась только тогда, когда карета остановилась у другой лавки — куда менее презентабельной на вид и в куда более вонючем квартале. Приняв руку вервольфа на выходе из кареты, я брезгливо приподняла юбку и уже ее не опустила. Небо хмурилось все сильнее. Мне на нос даже шлепнулась одинокая капля, и я мотнула головой, сбрасывая ее.
Визит в эту лавку, как и в три следующие, к сожалению, дал еще меньше, чем разговор с почтенным Ошат-даро. Да и сами торговцы вместо того, чтобы расплыться улыбками навстречу дорогому гостю, становились нервными, замкнутыми и еще более подозрительными. Кажется, они и сами это понимали, а от этого нервничали еще больше. А я — все больше понимала, почему капитан столь настойчиво отказывался от моей компании.
Особенно — когда до последнего пункта назначения, которым оказалась даже не лавка, а захудалый то ли бар, то ли трактир, мне пришлось добрых метров триста тащиться пешком по невнятному подобию дороги, потому что карета не могла проехать по слишком узкой улице. Признаться, я даже не подозревала, что в Лидии в принципе есть такие места, куда больше похожие на захудалую деревню.