Но она не торопилась его взять, а щеки вспыхнули смущенным румянцем.
— Почему отец ничего не сказал мне? Он мог бы и устно все пояснить.
— Он очень торопился, ему пришлось бы потратить кучу времени на объяснения, а времени у него не было. Да и у нас его мало. Читайте же, ваше высочество.
— Я… — Летта смотрела на свиток с опаской, как на изготовившуюся к прыжку кобру. — Я не умею.
— Что? — от потрясения изменчивые глаза полукровки приобрели чистейший оттенок изумруда. — Как такое может быть?
Принцесса закусила губу и отвела взгляд, настолько ей стало неуютно под полным возмущения взглядом горца. Никогда прежде она не испытывала ни малейшего стыда по этому поводу. Чтение портит прекрасный фиалковый цвет глаз, от книжной пыли кожа становится бледной и желтоватой, как старый пергамент. И — что самое ужасное — от чтения появляются морщины!
Ни одна знатная женщина Гардарунта не умеет читать. Или не признается в таком умении даже под пытками. Почему же ей стало стыдно?
— Но я знаю, как выглядит подпись короля Роберта, — пробормотала Виолетта.
— Ну уж нет! Раскрывать свиток с последней волей короля только ради того, чтобы полюбоваться на его подпись — это безумие. Что же делать? Даже я не знаю всего, что тут написано, я лишь создал чернила, а писал его величество своей рукой. Смысл известен мне только в общих чертах, но я не могу произнести вслух ни слова. Но как он мог? — Яррен забегал по небольшой комнате, как потерявшая цыплят наседка. — Зачем тогда он накатал это послание, для кого, если не для вас? Он что, не знал, что вы неграмотны? Или забыл?
Летта только растерянно моргала, наблюдая за неистовством возмущенного горца.
Тот, наконец, остановился, обвел взглядом фрейлин, старавшихся слиться с обивкой на креслах.
— И что, никто из вас не умеет читать?
Те дружно покачали хорошенькими головками.
— Тогда выйдите, — Яррен показал на дверь спальни принцессы. — Займитесь подготовкой опочивальни для ее высочества.
— Исполняйте! — Летта, перехватив недоуменный взгляд черноглазой фрейлины, самой знатной в ее окружении, твердым голосом подтвердила приказ телохранителя. Невзирая на то, что он ставил ее в щекотливое положение — незамужняя аристократка не могла оставаться с мужчиной наедине. Даже с телохранителем.
А что ей оставалось делать? Ясно, что горец не случайно потребовал удалить лишние уши.