За Чиркатинским мостом стояло несколько человек, наблюдая за тем, что происходит в лагере мюридов. Завидев приближающегося Шамиля, они помчались в аул и укрылись в мечети.
Шамиль и его спутники миновали мост и начали подниматься к аулу, когда по нему уже разнеслась весть о прибытии имама.
– Шамиль вернулся! – летело от дома к дому.
Люди выходили навстречу имаму, поздравляя с благополучным прибытием. Но Шамиль был мрачен и холодно отвечал на приветствия.
Среди встречавших Шамиля были и его дети – семилетний Джамалуддин и трехлетний Гази-Магомед.
– Это наш отец! – гордо объяснял товарищам Гази-Магомед.
– Я тоже буду, как Шамиль, – обещали мальчишки.
– Это я буду Шамилем, – спорили другие.
– Я сильнее тебя!
– Куда тебе, – смеялись третьи.
– Ты еще Коран читать не умеешь!
– Умею!
– А зачем же учитель бил тебя палкой?
– Я в одном только месте ошибся, – спорил мальчишка.
– А у вас зато кинжала нет!
– Есть! – сердились его друзья.
– Просто мы еще не наточили как следует. А твоим тупым только собак пугать!
Шамиль слегка улыбнулся своим сыновьям, но продолжал двигаться вперед. Затем к нему подбежали его жены – Патимат и Джавгарат. Горянки взяли под уздцы коня своего мужа и повели его домой, как это было принято в горах. Но Шамиль одернул уздечку и сказал женам.
– Идите домой. У нас будут гости.
Жены забрали детей и поспешили домой.
У мечети Шамиль сошел с коня, отдал повод Юнусу и позвал:
– Эй, кади!
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился красный от волнения кади.
– Салам алейкум, имам Шамиль, – произнес он, опуская глаза.
– Ва алейкум салам, – ответил Шамиль.
– Я слышал, здесь перестали уважать гостей?
– Кто тебе такое сказал? – развел руками кади.
– Те, кто находится за мостом, те, кто поклялся положить свои головы, чтобы горцы жили как братья и никто не смел посягать на нашу свободу. Так велит нам Аллах. И разве гость не посланник его?
– С этим никто не спорит, – говорил кади.
– Просто некоторым тут кажется, что когда гостей слишком много…
– Ответь мне, кади, бывает ли слишком много братьев?
– Люди, на которых ты гневаешься, ни сделали ничего дурного, Шамиль, – принялся оправдываться кади.
– Они всегда делали и теперь готовы делать все, в чем ты нуждаешься.
– Я нуждаюсь только в том, для чего меня избрал народ, – ответил Шамиль.
– И если человек не может прийти к своему имаму, значит, у него нет имама.