– Но, я… Да! – видя, что она уходит, закричал Доре, – я пришел к Николя!
– Да? – обернулась к нему Этьена, – тогда пойдем. Сегодня красивый закат, правда?
– Да-а…
«Но ведь это же она! Она!! – не понимая, отказываясь что-либо понимать, он только смотрел, выискивал в лице этой незнакомки хоть что-то, что отличало бы её от… – она»!! – узнавая каждую черточку её лица, чуть не закричал Доре.
– Этьена… – догнав, попытался схватить её за руку Доре.
– Я – Антуанетта, – проворно спрятав руки за спину, строго поправила его Этьена, – а глупостей я не люблю… – в её голосе проскользнуло беспокойство, – тебе ведь нужен Николя?
– Да, – опустил руку Доре, – мне нужен Николя.
– Он в сарае, – махнув рукой в сторону усадьбы, Этьена развернулась и быстро пошла, почти побежала по дорожке обратно к обрыву.
«Она не могла!.. Не могла… Бред какой-то! – шагая по дорожке к темной массе саряя, попытался разобраться мужчина, – именно, бред»…
– Эй! – из темноты сарая вынырнула коренастая фигура пожилого мужчины, – вы ко мне?
Не дожидаясь ответа, мужчина вытер руки тряпкой, после чего плотно притворил за собой дверь, подошел и протянул руку:
– Николя Матюрин…
– Жан Доре, – машинально пожал руку Доре, – что с ней?
– Вы ко мне или…
– Я приехал за ней.
– Пошли, – Матюрин подтолкнул Доре к двери дома, – вам не мешало бы выпить.
В большой комнате, служившей, по-видимому, и столовой и кухней, старик неторопливо снял с полки бутыль, налил две кружки вина.
– Пей. Откуда ты её знаешь? – дождавшись, пока Жан выпьет, спросил он.
– Что случилось? – поставив пустую кружку на стол, поднял на него глаза Доре, – она не могла меня не узнать!
– Она никого не узнает.
– Что?…
– Садись, – сев за стол, кивнул на соседний стул мужчина, – ты ей кто?
– Муж, – тоже сев, выдохнул Доре, – я воевал, потом… – бестолково попытался что-то объяснить он, – что с ней?
– Она ведь болела… – осторожно начал мужчина, – когда её привезли, она очень долго как будто спала, потом пришла в себя, но ничего не помнила и не понимала, потом стала понимать, только она всё равно ничего не помнит. И живет, словно во сне.
– Все полтора года?! – задохнулся Доре.
– Да.
– Но это невозможно!..
– Я понимаю, – вздохнул Матюрин, – мы-то с женой уже привыкли. Антуанетту здесь считают нашей племянницей. В хорошую погоду она всегда уходит на обрыв, сидит там и смотрит на море. Сначала мы за ней приглядывали, но у нас безлюдно, обижать её некому… – он внимательно посмотрел на Жана, – что ты собираешься делать?