Мои спутники, люди безупречно
храбрые, уговаривали покинуть этот наблюдательный пункт, заботясь
единственно о сохранении моей жизни. Действительно, когда
британские броненосцы, выстроившиеся напротив «Маячного форта» (так
здесь именуют форт Фарос) открыли огонь, воздух сразу наполнился
гудением тяжёлых снарядов и оглушительными разрывами. В нескольких
шагах от меня бомба с башенного броненосца «Инфлексибл» буквально
уничтожила четырёхдюймовое орудие вместе с расчётом. Я не мог
оторвать взгляда от кораблей, извергавших огонь и дым, подобно
действующим вулканам. Казематные орудия форта отвечали им – увы,
далеко не так часто и метко. Море вокруг головного в колонне
«Инвинсибла» (один из моих спутников указал на вымпел командующего
эскадрой, полощущийся на мачте) буквально кипело от разрывов.
Странное зрелище представляли собой эти корабли: англичане свернули
рангоут, срубили стеньги, спустили реи (за исключением нижних),
сняли бушприты так, что броненосцы походили на утюги, лежащие на
воде.
Около девяти-тридцати утра (я
засёк время по карманным часам фирмы «Лонжин»), раздался раскат
грома, заглушивший на миг даже артиллерийскую канонаду. Над
отдельно стоящим фортом Марса-эль-Ханат вырос громадный дымный
столб – видимо, бомба угодила в пороховой погреб. Воодушевлённые
успехом, англичане усилили обстрел до предела возможностей. Орудия
«Маячного форта» замолкали одно за другим, подбитые вражескими
снарядами. Спутники мои снова стали требовать покинуть опасное
место. Я ответил, что во время службы в сенегальских спаги мне
приходилось сталкиваться с куда более серьёзными опасностями. Но я
покривил душой – такого града раскалённого чугуна, такой плотности
артиллерийского огня, производимого тяжёлыми орудиями, я не мог
даже вообразить.
Тем временем, британские
броненосцы приблизились и встали на якоря в непосредственной
близости от форта. Теперь по нашей площадке било множество орудий
малых калибров, в том числе и картечницы –в какофонии
артиллерийской пальбы я отчётливо различал их торопливый перестук.
На моих глазах струя свинца сразила египетского офицера,
вскочившего на бруствер, чтобы лучше направлять стрельбу.
И вдруг, как по мановению руки,
канонада стала стихать. Нет, уцелевшие орудия стреляли по-прежнему,
а вот огонь с моря слабел с каждой секундой. Я огляделся по
сторонам. Вокруг зазвучали торжествующие крики - оставшиеся в живых
артиллеристы славили пророка Мухаммеда и призывали кары небесные на
головы неверных. «В чём дело?» – спросил я у одного из офицеров. В
ответ он указал на северную сторону горизонта. Оттуда медленно
наползала густая угольно-чёрная пелена дыма, в разрывах которой
угадывался лес мачт. Британские броненосцы один за другим снимались
с якорей и поворачивали прочь от берега. Вслед им неслись
торжествующие крики защитников Александрии.