Тома попыталась отплеваться, но горечь упорно заливала рот. Чуть не подавившись, она проснулась и поняла, что горькую гадость ей заливают в горло наяву!
Она брыкалась, пыталась вырваться, смыкала губы, но две старухи, сморщенные, как печёные яблоки, держали её крепко и продолжали настойчиво вливать гадость.
Экзекуция завершилась, когда зелье оказалось в желудке.
«Кто они? Где же я? – судорожно пыталась разгадать головоломку Томка, разглядывая помещение. – Цвет стен тот же, значит, в том же месте. Значит, бабки в тряпках тоже подопытные?»
Стоявшая перед ней старая мегера со жгучими угольками-глазками разглядывала Тому с плохо скрываемой брезгливостью. Но Тому это не волновало.
«Меня мутант не сожрал, а ты и подавно подавишься!» – съязвила мысленно она, выдерживая колючий взгляд старухи.
Когда горечь во рту ослабла, Тому стало резко клонить в сон. Не в силах держаться на ногах, она опустилась на пол.
Разбудил незнакомый запах. Он был новым, неизвестным, приятным. То, что это запах еды, первым догадался живот, а не ум, но Тома была так слаба, что едва смогла повернуть голову.
На ярком коврике сидела одна из старух, что вливали в рот горечь, и внимательно её рассматривала.
У аборигенки надменные тонкие губы, проницательные глаза на обвисшем из-за солидного возраста лице, покрытом сетью морщин… Сразу видно, что властная. И, когда их взгляды встретились, они некоторые время смотрели друг на друга, словно играли в гляделки.
– Что вам от меня надо? – как можно спокойнее спросила Тома.
Властная старуха, та ещё грымза, не ответила. А вот её соседка оказалась по характеру мягче. Сжалившись, вторая старуха принесла и поставила перед обессиленной Томкой глиняную миску с лепёшкой.
Очень хотелось есть. Но Тамара только молча переводила взгляд с подозрительной лепёшки на женщин и обратно, судорожно размышляя – можно ли это есть? Всё-таки слишком ненормальные эти дни. Мало ли, вдруг, откусив от угощения, превратится в чудище. А, может, её решили откормить для чудовища?
3. Глава 3
Наблюдать за неблагодарной девчонкой Хула больше не могла. Пытаясь сохранить самообладание, медленно встала и направилась к проходу. Верная подруга, которая всегда была рядом, еще до того, как Хула стала одной из старейшин, пошла следом.
Когда вышли, Та заговорила первой.