Может, после контузии, может, после сидения в подвалах с трупом, но
что-то с головой не в порядке стало у Сереги Степченко. Водкой,
коньяком, спиртом лечили у него контузию, и зрение и слух
потихоньку восстанавливались, а вот тесных, замкнутых помещений не
выносит. Так вроде бы ничего, и воюет, и работает, но, бывает,
понесет такую несусветную околесицу. Командир бригады полковник
Бахель Александр Антонович приказал отстранить Степченко от
должности и присматривать, чтобы не натворил чего. Эвакуировать не
было возможности, раненые лежали в землянках, вертолеты не могли
подлететь. Временно исполнять обязанности начальника разведки стал
командир разведроты старший лейтенант Кривошеев Степан. Билич Сан
Саныч проявлял заботу о Степченко, и не только о Степченко, а обо
всех, кто был рядом. Распорядился, чтобы подготовили представление
на бойцов, которые притащили Степченко и останки Хлопа, к званию
Героев России. Но все эти бумаги хранились пока в передвижном сейфе
начальника штаба бригады.
Билич принципиально не признавал ни физических методов при беседах
с противником, ни матов при общении с подчиненными. Но самое
интересное, что когда заорешь матом на кого-то, то все это гораздо
яснее и четче выполняется. По собственному опыту знаю.
И вот этому интеллигентному гусару мне предстояло объяснить, что
снайпера я не привез по одной простой причине - у бойцов не
выдержали нервы, и подвесили они его на танковом стволе. Обкатывая
в голове фразы, более-менее щадящие тонкие струны души Сан Саныча и
одновременно отмазывающие комбата с Иваном Ильиным, я вошел в
здание штаба.
На пути попался зам по тылу бригады Клейменов Аркадий Николаевич, о
нем все говорили так: "Не зря Суворов изрек, что любого интенданта
через год можно смело вешать". Глядя на упитанное лицо и ладную
фигуру "зампотыла", понимаешь, что прав был генералиссимус, и в его
времена давно бы болтался на оглобле Клейменов. Личный багаж его с
каждым днем увеличивался, несмотря на бои.
- А, Слава, ну, как съездил? Привез стрелка?
- Увы, Аркадий Николаевич, сдох. Помер, - я сделал скорбную мину,
хотя глаза говорили другое, зам по тылу меня понял и подхватил
игру.
- Как помер? - удивился и, сделав недоуменное лицо, спросил
Клейменов.
- Сердце слабое, - усмехнулся я, - да и ранен еще вдобавок был, так
что не дожил до отъезда. Вот как бы только Сан Санычу это
потактичней объяснить. Чтобы не переживал сильно.