— Нет! Ты не мой сын!
— Мама!
— Миледи?! — одновременно с мальчиком
опешил я. Но герцогиня уставилась на меня с такой ненавистью, что
теперь даже моя Тьма недобро зашевелилась.
— Вы… — почти выплюнула она, когда у
Роберта от отчаяния снова потемнели глаза. — Это вы его таким
сделали! Убирайтесь! Оба! Я больше не хочу вас видеть!
На шум в холл начали сбегаться слуги.
Герцогине внезапно стало плохо. Она побледнела, посерела и, закатив
глаза, плавно опустилась в стоящее рядом кресло. Над ней тут же
захлопотала пожилая служанка, кто-то кинулся на кухню за водой, еще
двое слуг принялись обмахивать сомлевшую госпожу платками. А я
почувствовал, как пальцы Роберта до боли впились в мою ладонь, и
счел за лучшее уйти на темную сторону, где ошеломленный пацан
сперва часто-часто заморгал, а потом уткнулся лицом в мой плащ и
тихо заплакал.
Тьма…
А ведь я так хотел его от этого
уберечь. Казалось бы, в просвещенной столице должны проще
относиться к таким вещам, как смена божественного покровителя.
Однако для любящей матери, всю жизнь считавшей своего мальчика
чистым, безгрешным и во всех смыслах светлым созданием,
столкновение с реальностью оказалось чересчур болезненным.
Но почему? Ведь за эти полгода я
успел обстоятельно побеседовать с лордом Искадо и предупредить о
грядущих переменах. Само собой, получив благословение темного бога,
Роберт не смог бы остаться прежним. Мне казалось, милорд правильно
воспринял эти неприятные, но неизбежные вести. Мы обо всем
договорились. Обсудили детали. Он прекрасно знал, чем дело
закончится. Но, получается, супругу об этом не предупредил? Не
нашел нужных слов? А может, пожалел? Решил, что для нелегкого
разговора еще будет время? Поэтому все это время она упорно
надеялась, что «потемнение» Роберта —временное явление, и однажды
ее прекрасный мальчик вернется к ней таким, каким был до встречи с
вампиром?
— Простите, мастер Рэйш, —
приглушенно всхлипнул вцепившийся в меня мальчишка. — Простите! Я
не хотел!
Я молча погладил его подрагивающие
плечи, давая время выплакаться и успокоиться. А когда ласково
мурлыкающая Тьма высушила детские слезы, взял пацана за руку и
отвел домой. К негодующе всплеснувшей руками Марте, мгновенно
засуетившимся горничным и тревожно скулящим псам, которые без
напоминаний окружили несчастного ребенка теплом и заботой.